Двадцатого июля – уничтожение группы фуражиров во главе с майором и вывоз больших запасов продовольствия с последующей раздачей его населению. Косвенно подтверждено.

Двадцать второго июля группой уничтожена спецкоманда СС, занимавшаяся уничтожением советских граждан в Раковском районе Белоруссии. Захвачено большое количество ценных документов. Подтверждено агентурой.

Третьего августа группа совершила нападение на лагерь военнопленных неподалеку от Слуцка. Охрана лагеря полностью уничтожена. Освобождено более четырехсот пленных бойцов и командиров Красной Армии, из которых сформирован партизанский отряд.

Пятого августа члены группы совместно с упомянутым выше партизанским отрядом совершили нападение на немецкий склад трофейного вооружения. Захвачено несколько тысяч единиц оружия и много боеприпасов. – Судоплатов перевел дыхание.

– А что, товарищ Берия, – резко встав со стула, Сталин обратился к наркому, – неплохо эти неизвестные воюют, как вы считаете?

– Совершенно верно, товарищ Сталин! Мы уже дажэ подготовили документы на награждениэ командиров и бойцов орденами!

«Как-то излишне бодро ты отвечаешь, Лаврентий Павлович. Наигранно…» – Судоплатов неплохо изучил своего начальника, и оттого некоторая фальшь в его тоне от него не ускользнула.

– И это правильно, товарищ Берия! Если люди заслужили, отчего же не наградить? Но вернемся к вам, Павел Анатольевич… Не могли бы вы чуть подробнее рассказать о подтверждении сведений, поступивших от данной группы?

– Буквально две недели назад нам удалось провести удачную операцию по внедрению агентуры в штаб одной из танковых дивизий, входящих в танковую группу Гудериана. Естественно, что в свете имеющейся у нас информации от «Странников» мы попросили старшего лейтенанта Зуенко, руководящего группой, проверить ее.

– И что же показала эта проверка, товарищ Судоплатов? – Сталин остановился.

– В информации, касающейся второй танковой группы, расхождения минимальные. И в основном они касаются сроков передислокации тех или иных частей и соединений. Что вполне объяснимо условиями военного времени, товарищ Сталин! – Павел почувствовал, что несколько переборщил с эмоциями, и несколько сбавил тон, перейдя к более академичному стилю изложения: – Так, Зуенко сообщил, что пополнения из Германии прибыли в их дивизию только девятого августа, хотя их ожидали как минимум на неделю раньше, как и указывали «Странники» в своей шифровке от двадцать второго июля! И именно благодаря информации Зуенко мы узнали, что предложения от фигурантов по борьбе с танковыми соединениями в ближнем тылу немцев принесли хорошие результаты – в дивизии, при штабе которой работают агенты Зуенко, потери в подвижном составе бронетанковых подразделений выросли почти на пятнадцать процентов…

– Что же, Павел Анатольевич, – председатель Государственного комитета обороны снова принялся ходить по кабинету, – будем считать, что на эту часть моего вопроса вы ответили более чем подробно… – Сталин сделал длинную паузу. – А тэперь ответьте мне, какие именно детали, нэ подлежащие разглашэнию, упоминали эти люди?

– Во-первых, во время первого контакта они обратились напрямую ко мне. Точнее, в сообщении, переданном через нашего агента, они, скажем так, «передали поклон» лично мне. Во многих радиограммах при разбитии информации часто указывалось, кому именно она предназначена.

– А что же в этом необычного, товарищ Судоплатов? – Легкая усмешка снова мелькнула на губах Сталина.

«И все-таки он знает! – Внезапное понимание, что все, происходящее в кабинете, не более чем спектакль, на какое-то мгновение парализовало Павла. – Зачем?! Зачем эти игры?»

– Что же вы молчите, товарищ Судоплатов?

– Я, – собрав всю волю в кулак и сосредоточившись на том, чтобы голос не дрожал, начал старший майор, – задумался над тем, как лучше сформулировать мою мысль, товарищ Сталин.

– Лучше – это хорошо. А то иногда бывают такие товарищи, которые считают, что мы все знаем и разбираемся во всех вопросах… Вы уже сформулировали? – раздельно, чуть ли не по буквам, спросил вождь. – И прошу вас учесть, товарищ Судоплатов, что вы как опытный сотрудник должны помнить хотя бы про наши успешные операции по дезинформации врагов. Надеюсь, названия «Трест» и «Синдикат» вам о чем-нибудь говорят?

– Да, товарищ Сталин, говорят! И я сформулировал. Одна из особенностей сообщений от «Странников» состоит в том, что они в тексте одной шифровки распределяют информацию по адресатам, что довольно большая редкость. Обычно сортировка происходит уже здесь, в Москве. Да и агенты не всегда могут определить, кому может быть полезна та или иная информация. Здесь мы имеем совершенно особенный случай – уже при отправке сообщения «Странники» указывают адресата, что впрямую говорит о том, что они хорошо представляют себе структуру нашего наркомата. Вплоть до начальников управлений, многие из которых, замечу, назначены буквально несколько месяцев назад. Причем иногда такую адресацию они делают с помощью «маячков».

– Ну кто знает, какие документы некоторые безответственные работники не уничтожили при эвакуации? – перебил Павла Сталин. – А что это еще за «маячки» такие?

– Специальные метки, понятные только посвященным. Например, одно из первых сообщение было подписано псевдонимом Фермер.

– И что в этом особенного? У меня, например, тоже есть псевдоним! – усмехнулся Сталин.

– Дело в том, Иосиф Виссарионович… – Напряжение понемногу отпускало Павла, он стал говорить свободнее и даже решился назвать главу государства по имени-отчеству. – …что таким образом они сразу же привлекли к себе мое внимание. Такой же псевдоним использовал генерал Саблин! А это вкупе с персональным «приветом» заставило меня уделить немного больше внимания заурядной на первый взгляд шифровке.

– А разве Саблин не погиб?

– Совершенно верно, товарищ Сталин! Погиб. Мой заместитель, майор госбезопасности Эйтингон, работал с ним, так что информация из первых рук.

– А не могли этой же информацией располагать некоторые из сотрудников наркомата, оказавшиеся впоследствии предателями? – Этот вопрос Сталин задал прямо Берии, повернувшись при этом спиной к Павлу.

– Исключено, товарищ Сталин, ни Кривицкий17, который совершил предательство до в с е х операций, подробности которых приводились в качестве «маячков», ни Фельдбин18, знавший про Фермера, но ни про Утку19, ни про многие другие операции и не слышавший, тут ни при чем. Люшков20 тоже не имел никакого касательства ко всем этим операциям.

– Хорошо, я понял вас, товарищ Берия. Какие еще «маячки» они использовали? – Сталин снова развернулся к Судоплатову.

– Предупреждение о нападении на Гиммлера было отмечено «маячком», имеющим отношение к Утке.

Сталин нахмурился:

– То есть вы знали об этой акции и не предупредили даже своего наркома?