Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На кухне столешница была сплошь заставлена посудой: горшками, пластиковыми контейнерами и мисками из термостойкого стекла. Гора еды, образовавшаяся за последние три дня, исчезла. Юнис заметила изумленное выражение на лице мужа и улыбнулась. Изящным движением руки она распахнула холодильник — полки ломились от продуктов, распределенных на порции для одной семьи и аккуратно уложенных в пакетики.
— Еще несколько недель мне не нужно будет ходить в магазин и готовить.
— В следующее воскресенье ты можешь оставить посуду в зале собраний и при выходе каждому предложить забрать свои тарелки.
Юнис закрыла холодильник.
— Лучше я сама занесу хозяевам их вещи. Так у меня появится возможность поближе познакомиться с членами нашей небольшой общины, а заодно похвалить моего мужа.
Пол сел за обеденный стол.
— У меня, оказывается, уже есть свой представитель по связям с общественностью.
Стол был застелен красивой скатертью, на нем стояла миниатюрная ваза с букетом роз, а рядом высокая красная свеча. Полу очень хотелось иметь соответствующее случаю более праздничное настроение. Но, как ни странно, ему казалось, будто он потерпел неудачу.
— Это твое первое воскресенье, Пол. — Юнис встала позади него, погладила его плечи и, склонившись к нему, поцеловала в щеку. — Людям нужно время, чтобы лучше узнать тебя, Пол, а не то, что ты собираешься сделать для церкви.
— А где Тимми?
— Спит. Я покормила его пораньше, искупала и уложила в кровать. — Она весело рассмеялась. — Эбби довела его до полного изнеможения. Благослови ее Господь.
Пол отодвинул стул от стола и посадил жену к себе на колени. Поцеловал ее долгим и крепким поцелуем. Какие сладкие у нее губы… Что бы он без нее делал?
— Собираюсь с завтрашнего дня начать навещать прихожан.
Юнис погладила его по затылку.
— Они полюбят тебя.
— Что‑то я не почувствовал ничего похожего сегодня.
— Они все еще грустят из‑за ухода Генри Портера, Пол. Но все они горят желанием ближе познакомиться с тобой. Задай им несколько вопросов, попроси рассказать о себе, своей жизни. Они удивят тебя, вот увидишь.
— По–моему, у тебя врожденные способности находить общий язык с людьми. Мне нужно брать у тебя уроки.
Юнис снова поцеловала его.
— Ты сам прекрасно умеешь ладить с людьми.
Они женаты пять лет, а она по–прежнему волнует его, как и на их первом свидании.
— Пока ты работал, звонила Эбби, сказала, что Сэмюель доволен проповедью, что, словом, ты угодил.
— Угодил.
Не угодить хотел он, а пробудить, взволновать, вывести из дремотного состояния, чтобы они поднялись со скамей и пошли в мир. Юнис снова потрепала его шевелюру.
— Сэмюель молился за возрождение этой церкви последние десять лет.
— Он сам тебе это сказал?
— Эбби рассказала мне сразу после того, как призналась, что у Сэмюеля появилась надежда после твоей сегодняшней проповеди.
Его беспокойство, кажется, стало понемногу утихать, пока Юнис нежно поглаживала его затылок и плечи. Вдруг она по–детски хихикнула и ласково прошептала Полу на ухо:
— Любимый, у тебя в животе урчит.
— Я не завтракал. В зале собраний тоже не удалось перекусить. Юнис встала и прямиком направилась к плите.
Пол последовал за ней.
— Умираю с голоду.
Пока она выкладывала большой кусок тушеной говядины на тарелку, он, улыбаясь, обнял ее за талию и поцеловал в изгиб шеи. Потом вдохнул запах ее тела, откровенно наслаждаясь им. В животе снова заурчало.
Юнис расхохоталась:
— По–моему, у тебя в желудке сидит целая стая голодных волков.
Она слегка толкнула Пола и поставила на стол две тарелки.
Потом достала из кармашка своего передника коробок спичек и зажгла свечу. Пол снова занял свое место за столом. Он не сводил глаз с жены, пока она выключала свет. Когда же Юнис села за стол, он продолжал пристально смотреть на нее. Брови Юнис чуть приподнялись в немом вопросе.
— Я люблю тебя, Юнис. Так сильно, до боли, что порой это даже пугает.
Глаза ее засияли и наполнились нежностью.
— Я тоже люблю тебя.
Она была нежной и мудрой, красивой и твердой в своей вере настолько, что порой внушала ему благоговейный ужас. Господи, никогда бы не подумал, что женюсь на ангеле. К горлу внезапно подступил комок от прилива безграничной благодарности.
Юнис подалась вперед, протянула ему руку.
— Тебе не один день пришлось ухаживать за мной, чтобы покорить мое сердце, Пол Хадсон. Чтобы покорить сердца этих людей, тоже понадобится время. Наберись терпения. Они полюбят тебя так же, как и я. Дай им время.
Он коснулся ее руки, поцеловал в ладонь и смиренно поблагодарил Бога за дарованную ему благодать.
В 6.30 утра Стивен Декер вошел в «Закусочную Чарли» и присел у стойки вместе с остальными ранними завсегдатаями. Только он положил свой номер «Уолл–стрит джорнал» на стойку, как официантка отошла от кухонного окошка с двумя большими тарелками в руках. Она внимательно посмотрела на Стивена, улыбнулась ему и занялась двумя посетителями, сидевшими неподалеку от него. Поставила тарелку с омлетом перед мужчиной в заляпанной маслом спецовке, а яйца «Бенедикт» перед человеком в форме почтового служащего. Плавно развернулась, сняла кофейник с горячей подставки и долила кофе в их чашки, потом, прихватив еще одну чашку, прошлась в обратную сторону вдоль стойки. Улыбнулась.
— Кофе?
— Да, пожалуйста.
Женщина поставила чашку и до самых краев наполнила ее кофе.
— Сливки? Сахар?
— Спасибо, черный вполне устроит.
— По–моему, раньше я вас не видела. Уверена, я бы запомнила. Стивен поднес чашку ко рту, улыбнулся прямо над ее краем и с наслаждением сделал глоток обжигающего напитка.
— Кстати, меня зовут Салли Уэнтворт. А вас?
— Стивен Декер.
Она посмотрела на газету, затем перевела взгляд на его спецовку. Стивену стало интересно, неужели она пытается догадаться, кто он и чем занимается.
— Вам когда‑нибудь говорили, что вы похожи на Тома Селлека[13]?
— Пару раз, — Стивен улыбнулся. — Тот постарше. Женщина рассмеялась:
— По–моему, все мы рано или поздно станем старше. Чем вы занимаетесь?