Я поговорил с Филом еще раз. Мы встретились, когда он покупал для своей семьи воскресные газеты. Ему было стыдно за эпизод с выпивкой, и он попросил меня никому об этом не рассказывать. Стыд, однако, не помешал ему поднять тему Черри. Не желая это слышать, я сказал, что меня это не касается, но Фил не унимался. Ему не с кем больше было об этом поговорить и его распирало.

— Я знал, что она любит другого. Она пишет стихи какому–то таинственном Z. Это наверняка Зед.

— Похоже на то.

— Почему ей Зед нравится больше, чем я?

На этот вопрос было трудно ответить. Имелись сотни причин, чтобы Зед нравился больше, чем Фил, но все они были бы очень обидными. Я пожалел Фила. Я не хотел его обижать.

— Я ее лучший друг.

На нем был серый джемпер без рукавов и серая рубашка. Это было смехотворно. Как можно влюбляться в такой одежде? Филу было невыносимо, что они с Черри только друзья. Он жаждал, чтобы она в него влюбилась.

Вот как Манкс обзавелась своей шляпой Нефертити. Она провела 1985 год в Индии, 1986–й — в Таиланде, а 1992–й — во Вьетнаме. Манкс была заядлая путешественница.

— Надо путешествовать, — говорила она знакомым. — Это ваша планета. Поезжайте посмотрите на нее.

Дальше она планировала поехать в Нигерию, где до сих пор жил кто–то из родителей ее родителей.

Живя в Лондоне, Манкс добывала пропитание частично работой в фильмотеке, частично — помощницей в кафе при маленьком театрике и частично — выступая на улицах с подругой, которая жонглировал факелами и обручами.

Манкс получила шляпу в театрике, когда там распродавали реквизит. Поскольку она там в то время работала, ей даже не пришлось за это платить. Отдали ей шляпу бесплатно. Манкс очень любили в театре.

— Хочешь шляпу Манкс? Забирай и все. Тебе идет.

— Посмотри на Манкс в шляпе. Ни дать ни взять — Нефертити.

Всем нравилась Манкс.

Труппе нужна была шляпа, потому что они когда–то ставили пьесы про фараона Эхнатона, мужа Нефертити. Шляпу изготовил мастер–бутафор в Брикстоне. Мастер–бутафор был австралийкой — я ее, кстати, знал. И оказалось, что сказочная шляпа Нефертити на самом деле была построена моей знакомой. Очередное маленькое жизненное совпадение, хотя я тогда об этом не подозревал.

Нефертити означает «Прекрасная женщина пришла». Наверное, приятно было иметь такое имя. Позже она добавила к своему имени «Нефернефруатон», то есть «Прекрасная женщина, прекрасна при виде Атона». Атон был новый бог, которому тогда поклонялись. Новую религию пропагандировали Нефертити и Эхнатон. Это вызвало ужасные беспорядки среди консервативного жречества.

Манкс была прекрасна в своей шляпе Нефертити.

Манкс — это также порода кошек. У них не бывает хвостов.

Однажды рано утром, затемно, разнося газеты, мы с Грегом обсуждали природу времени, потому что накануне говорили о времени на уроке физики. Если вдуматься, время — очень сложная для понимания штука. Физики, лауреаты Нобелевской премии во всем мире не могут прийти к единому мнению насчет природы времени, так что, возможно, было слишком дерзко со стороны нашего учителя физики пытаться объяснить ее на уроке. Мы озадачились. Время было непостижимо.

Я мог встать и прямо сейчас оказаться там, где мы разносим газеты с Грегом, и продолжить разговор с того же места. И не заметил бы, что время прошло.

На Зеде была новая футболка, которая гарантированно произведет фурор в школе. Изображена там была Нефертити, курящая косяк. В семидесятые такой мотив на футболках встречался нередко: какая–нибудь известная персона с косяком на губе.

Мне никогда не нравилась марихуана. Нефертити, куда более уравновешенная личность, чем я, случись ей курнуть, могла бы войти во вкус. Марихуана могла бы успокаивать ее во время дворцовых смут, когда жречество восставало против религиозных реформ, проводимых ею и ее мужем Эхнатоном.

Несмотря на масштабные археологические раскопки в Египте, могилу Нефертити так и не нашли. Я этому рад. Мне приятно знать, что она лежит непотревоженная под песками пустыни, а не выставлена в качестве мумии в каком–нибудь музее.

Футболка была отличная, и потому–то Зед подарил вышитую футболку Грегу. Что все еще терзало. Я думал: быть может, Зед отдал футболку Грегу, потому что у Грега волосы длинней, чем у меня?

Это привело меня к другим мрачным фантазиям. Если Сюзи расстанется с Грегом и будет искать утешения, то наиболее вероятный фаворит, конечно, — Грег. Мало того, что он симпатичнее меня, коллекция записей у него больше, и он умеет играть на гитаре. Он на дюйм выше, чем Сюзи. Казалось, Грег обставил меня по всем статьям. Мое единственно преимущество — в том, что я живу ближе. Если Сюзи будет действительно отчаянно нуждаться в утешении, я успею прибежать первым, но это вроде бы и все. Если она сможет прождать на несколько минут дольше, это будет точно Грег.

Я очень расстраивался. Меня убивали Сюзи и Зед, но Сюзи и Грег — и того хуже.

Не видя просвета на горизонте, я сидел у себя в комнате, слушал «Лед Зеппелин» и нетерпеливо считал дни. Последние месяцев десять я слушал «Лед Зеппелин IV». Это был лучший на свете альбом. «Лед Зеппелин II» тоже был лучший на свете альбом, но в том–то и фокус — «Лед Зеппелин» могли попирать законы пространства и времени.

«Лед Зеппелин IV» не имел названия. На самом деле, он не назывался «Лед Зеппелин IV». Никто не знал, как он называется. На обложке были только какие–то странные знаки. На нас это произвело впечатление. Никто другой до такого не додумался бы. Казалось, великий гений «Лед Зеппелин» проявлялся во всем, что они делают. Они могли выпустить пластинку даже без названия, а она все равно была лучшей пластинкой на свете.

Первая песня на альбоме — «Черный пес». Вот уже двадцать семь лет на интродукции про себя напеваю ее слова, воображая, что я, как Роберт Плант, могу заставить прекрасную женщину чуметь и потеть. Спеть об этом, как Роберт Плант, я, конечно, не могу. И еще я мычу рифф, только это нелегко. Начинается он, в общем, просто, но к середине очень усложняется. После долгих лет упражнений я все равно не могу сделать это совершенно правильно.

С выпуском «Лед Зеппелин IV» в мир ворвалась «Лестница в небо». Это и по сей день их самая популярная песня. Она миллионы раз прозвучала по радио и стала знакомой даже людям, которые ничего больше не слышали из «Лед Зеппелин». По всему миру юные гитаристы, приходя в музыкальные магазины, чтобы посмотреть новые гитары, на пробу наигрывают первые несколько аккордов «Лестницы в небо».

Песня настолько популярна, что людей стало от нее тошнить. Ее начали поносить, как живое существо. «Лестница в небо» получила статус врага общества. Чего я не предвидел — прорицатель я всегда был никудышный. Ни малейшего повода для массовой нелюбви я в ней не усматривал. Как не представлял, что Билли Майерс, с которым мы сидели за одной партой на физике, умрет от лейкемии. Никаких предвестий, кажется, не было. Однажды у него заболело горло, на следующий день его увезли в больницу, на следующий день он умер. Люди такие хрупкие — иногда я удивляюсь, как они вообще умудряются взрослеть.