(Будет уместно упомянуть о твердом мнении специалистов по поводу авторства финальной части «Записок». Например, С. Л. Утченко, виднейший отечественный исследователь жизни и деяний Цезаря, утверждает: «Последняя, то есть восьмая, книга „Записок о Галльской войне“ написана Авлом Гиртием, одним из видных офицеров Цезаря». Ценность источника это ни в коей мере не умаляет, тем более что Гиртий был другом Цезаря и сражался с ним в Галлии плечом к плечу.)

И напоследок позвольте привести удивительные слова Плутарха, четко почувствовавшего, что Галльская война открыла для Цезаря возможность стремительного выхода за прежние границы его личности, – он стал иным, обретя дар принятия решений, по сути, уже на сверхчеловеческом уровне: «Что же касается до времени, когда Цезарь вел эти войны и ходил в походы, подчинившие Галлию, то здесь он как бы начал иную жизнь, вступив на путь новых деяний. Он выказал себя не уступающим никому из величайших, удивительнейших полководцев и военных деятелей. Ибо, если сравнить с ним Фабиев, Сципионов и Метеллов или живших одновременно с ним и незадолго до него Суллу, Мария, обоих Лукуллов и даже самого Помпея, воинская слава которого превозносилась тогда до небес, то Цезарь своими подвигами одних оставит позади по причине суровости мест, в которых он вел войну, других – в силу размеров страны, которую он завоевал, третьих – имея в виду численность и мощь неприятеля, которого он победил, четвертых – принимая в расчет дикость и коварство, с которыми ему пришлось столкнуться, пятых – человеколюбием и снисходительностью к пленным, шестых – подарками и щедростью к своим воинам и, наконец, всех – тем, что он дал больше всего сражений и истребил наибольшее число врагов. Ибо за те неполные десять лет, в течение которых он вел войну в Галлии, он взял штурмом более восьмисот городов, покорил триста племен, сражался с тремя миллионами людей, из которых один миллион уничтожил во время битв и столько же захватил в плен».

Поистине, такое превзойти немыслимо…

Но с чего же все началось?

И вот здесь нам будет правильнее всего обратиться непосредственно к «Запискам о Галльской войне» самого Цезаря.

«Галлия, – сообщает Юлий Цезарь в первых же строках своего труда, – по всей своей совокупности разделяется на три части. В одной из них живут бельги, в другой – аквитаны, в третьей – те племена, которые на их собственном языке называются кельтами, а на нашем – галлами… Самые храбрые из них – бельги, так как они живут дальше всех других от Провинции с ее культурной и просвещенной жизнью; кроме того, у них крайне редко бывают купцы, особенно с такими вещами, которые влекут за собою изнеженность духа; наконец, они живут в ближайшем соседстве с зарейнскими германцами, с которыми ведут непрерывные войны. По этой же причине и гельветы превосходят остальных галлов храбростью: они почти ежедневно сражаются с германцами, либо отбивая их вторжения в свою страну, либо воюя на их территории».

Как мы видим, в случае с галлами речь изначально шла о народе исключительно воинственном. Учитывая относительную территориальную близость к римским провинциям, возникновение вооруженного конфликта с галлами представляло собой всего лишь вопрос времени.

Что касается галлов, их верховные вожди лелеяли замыслы не менее грандиозные, нежели их соседи-римляне. Методы, которые они использовали для достижения своих целей, были не менее коварны и жестоки, чем те, что бытовали среди римской верховной знати.

Согласно Цезарю,

«у гельветов первое место по своей знатности и богатству занимал Оргеториг. Страстно стремясь к царской власти, он, в консульство М. Мессалы и М. Писона (Пизона, тестя Цезаря. – Г. Б.), вступил в тайное соглашение со знатью и убедил общину выселиться всем народом из своей земли: так как гельветы, говорил он, превосходят всех своей храбростью, то им нетрудно овладеть верховной властью над всей Галлией. Склонить на это гельветов было для него тем легче, что по природным условиям своей страны они отовсюду стеснены: с одной стороны – весьма широкой и глубокой рекой Рейном, которая отделяет область гельветов от Германии, с другой – очень высоким хребтом Юрой – между секванами и гельветами, с третьей – Леманнским озером и рекой Роданом, отделяющей нашу Провинцию от гельветов. Все это мешало им расширять район своих набегов и вторгаться в земли соседей: как люди воинственные, они этим очень огорчались. Они полагали, что при их многолюдстве, военной славе и храбрости им было слишком тесно на своей земле, которая простиралась на двести сорок миль в длину и на сто шестьдесят в ширину.

Эти основания, а также авторитет Оргеторига склонили их к решению приготовить все необходимое для похода, скупить возможно большее количество вьючных животных и телег, засеять как можно больше земли, чтобы на походе было достаточно хлеба, и укрепить мирные и дружественные отношения с соседними общинами. Для выполнения всех этих задач, по их мнению, довольно было двух лет, а на третий год должно было состояться, по постановлению их народного собрания, поголовное выселение. Оргеториг взял на себя посольство к общинам…»

Техническое оснащение и приличное вооружение, конечно же, важны. Однако еще было необходимо убедить всех в том, что предлагаемая им война будет краткосрочной и успешной. Идеологическая обработка масс у галлов была поставлена на уровне, практически как в Риме. Оргеториг как оратор добивался невероятного владения массами, почти как сам Цезарь.

Позволим Цезарю продолжить свое описание:

«Оргеториг доказывает им, что эти попытки очень легко осуществимы, так как сам он должен получить верховную власть в своей общине, а гельветы, несомненно, самый сильный народ в Галлии; он ручается, что при своих средствах и военной силе обеспечит им царскую власть. Под влиянием подобных речей они дают друг другу клятвенные обязательства и надеются, что после захвата царской власти они овладеют всей Галлией при помощи трех самых сильных и могущественных народов».

Однако Оргеториг хоть и был столь же уверен в себе, как и сам Юлий Цезарь, однако он забыл о главном – об осторожности. Его замысел имел все шансы на то, чтобы блестяще осуществиться, но произошла утечка информации, фатальная для Оргеторига.

У Цезаря так сказано об этом:

«Но об этих замыслах гельветы узнали через доносчиков. Согласно со своими нравами они заставили Оргеторига отвечать перед судом в оковах. В случае осуждения ему предстояла смертная казнь посредством сожжения. Но в назначенный для суда день Оргеториг отовсюду собрал на суд всех своих крепостных, около десяти тысяч человек, а также приказал явиться всем своим клиентам и должникам, которых у него было много; при помощи всех этих людей он избавился от необходимости защищаться на суде. Когда возмущенная этим община пыталась вооруженной силой осуществить свое право и власти стали набирать народ из деревень, Оргеториг умер; по мнению гельветов, есть основания подозревать, что он покончил с собой.

После его смерти гельветы, тем не менее, продолжали заботиться о выполнении своего решения выселиться всем народом. Как только они пришли к убеждению, что у них все для этой цели готово, они сожгли все свои города числом до двенадцати, села числом около четырехсот и сверх того все частные хутора, сожгли и весь хлеб, за исключением того, который должны были взять с собой на дорогу, – с тем чтобы не иметь уже никаких надежд на возвращение домой и, таким образом, быть более готовыми на какие угодно опасности: каждому приказано было взять с собой муки на три месяца. Они уговорили также своих соседей – рауриков, тулингов и латовиков – сжечь, подобно им, свои города и села и двинуться вместе с ними. Наконец, они приняли к себе и включили в число своих союзников также боев, которые поселились за Рейном, затем перешли в Норик и осаждали Норею».