— Нет. Жаклин умерла на три года раньше мужа, и Рон не решился менять положение дел. После смерти Рона произошли изменения. Трудно сказать, как изменились бы дела, если Хоукс не стал бы главой семьи. Дэлла получила треть наследства и отошла в сторону. Она завела собственное дело и теперь богаче Хоуксов. Лионел достались земли, усадьба, больница и две третьих… Одна треть предназначалась ей. другая —  больнице. Но надо помнить, что больница осталась частной собственностью.

— Печальная картина. Семейство Хоукс ждет полное разорение.

— Конечно. Я мог еще понять основателя больницы Рона Ричардсона. У него было денег втрое больше, и он мог тратить средства на ее строительство. Удивляет другое. Хоукс вкладывает средств не меньше. А мы должны помнить, что к моменту смерти Рональда все строительство было завершено. Даже если мы сделаем поправки на инфляцию и рост цен на оборудование, а также на оплату труда, то все равно затраты слишком велики и, как мне кажется, неоправданны.

— Кто контролирует финансовые дела клиники?

— Сам Хоукс. В эти дела никто не вмешивается. Он владелец больницы. По завещанию Рона Майк Хоукс назначается директором Центра, а его дочь Лионел получает клинику в собственность. Но после того, как Хоукс женился на Лин, он стал не только директором, но и совладельцем.

— Лин занимается делами Центра?

— Нет. Она, как и ее мать, не лезет в дела мужа.

— Где находится завещание Рональда Ричардсона?

— У меня. Но оно уже не представляет никакого секрета после того, как было оглашено.

— Я могу с ним ознакомиться?

— Конечно. Приезжайте ко мне, и я вам его покажу. Здесь нет никаких тайн. Я могу открыто ответить на ваши вопросы по любому пункту этого документа.

— В чьи руки перейдет больница в случае смерти Лионел Хоукс?

— Об этом в завещании ничего не говорится. Там сказано, что Научный центр психиатрии и неврологии является собственностью семьи Ричардсон и переходит по наследству из поколения в поколение. Так как Дэлла Ричардсон отказалась от недвижимости, а приняла лишь треть финансовых средств, то ее дети не получат доли с продажи недвижимости. Владельцем больницы и всей недвижимости станут дети Лионел Ричардсон. Но в завещании сказано и о Хоуксе, директоре Центра. В случае его смерти, либо тяжелой и неизлечимой болезни, которая не позволит ему вести руководство центром, пост руководителя займет совет профессоров в составе трех человек. Есть поправка, что каждый из этих профессоров должен иметь стаж работы в Центре не менее пяти дет и избираться в совет тайным голосованием медперсонала. Вполне демократический метод, как мне кажется… Теперь у меня к вам вопрос, мистер Элжер. Все мною сказанное не имеет ни малейшего отношения к исчезновению Лин. Вы уверены, что выработали правильную тактику расследования?

— К сожалению, получается так, что нет ни одного факта или примитивной зацепки, которая могла бы дать направление для поисков. Передо мной чистый лист бумаги, и я не могу его заполнить. Сейчас меня интересует все. Прошло две недели, и времени в моем распоряжении очень мало. С каждой минутой след остывает все больше и больше. Мне бы не хотелось возвращаться к одному и тому же вопросу дважды. Такую роскошь можно себе позволить, если идешь но горячим следам. Поиск человека —  это не значит шарить по кустам вдоль шоссе, на котором человек исчез. Полиция этим уже занималась и, как мы видим, безуспешно. Лионел Хоукс не имела врагов, и ее никто не похищал. Требования о выкупе не выдвигались! По словам опрошенных, чета Хоукс жила в мире и согласии. Жена не собиралась сбежать от мужа, а муж не мог ее убить. У него железное алиби. В результате нет никаких следов исчезнувшей женщины, и нет следов ее машины. Сожалею, но я не Господь Бог и даже не Филипп Марлоу или Эркюль Пуаро. Когда литературные герои попадают в тупик, им всегда помогает найти выход автор. Талантливые авторы делают это интересно, другие сами запутываются в собственных историях, и тогда им помогает случай. Что называется, «кирпич на голову»! Анонимный звонок, забытая записка, свидетель. Что мне вам рассказывать, вы сами это знаете. Приятно ощутить себя умнее автора и усмехаться, зная, чем все это кончится. Сожалею, но жизнь не так бездарна, как некоторые крючкотворы. Мне не от кого ждать подачек, сэр. Моя задача —  найти Лионел Хоукс, и я взялся за эту задачу. Возможно, мой метод скучен, и в нем нет погонь с перестрелками. Да и стрелять-то не в кого. На данный момент в моем расследовании есть только вопросы. Неясные очертания общей картины. Эдакий розовый пейзаж без ветерка или тучки. Но когда исчезает человек, то становится ясно, что тебе рисуют не ту картинку. Истинное полотно замазано слащавыми красками.

Профессор нахмурил брови.

— Уверяю вас, Элжер, вам никто не втирает очки. Вам честно ответили на все вопросы.

— Я не выдвигаю никаких обвинений, профессор. Возможно, мистер Хельмер прав. Я задаю не те вопросы. В таком случае мне придется еще раз побеспокоить вас. Прошу меня извинить, что занял у вас столько времени.

Провожали они меня без улыбок на лицах, и холод их взглядов дул мне в спину. Я ощущал его до самых ворот усадьбы.

3

Я выжимал из машины все соки. Стрелки часов приближались к шести, и я боялся не застать Дэллу Ричардсон на месте.

Фирма «Париж на Тихом океане» была расположена в шестиэтажном здании в престижном районе города: Первый этаж помпезного строения занимал магазин модной одежды с демонстрационным залом, салон красоты и ателье по пошиву женской одежды. Цены в витринах могли привлечь лишь единиц, и я не видел толпы покупателей сквозь стекла. Здесь цена одного галстука превышала СТОИМОСТЬ моего костюма. У входа висел список филиалов, расположенных на Тихоокеанском побережье. Надо полагать, дела мисс Ричардсон шли неплохо, если этот список занимал четыре колонки на плакате.

Очаровательная дама в бюро обслуживания объяснила мне вкрадчивым голосом, где и как я могу найти хозяйку сногсшибательного комплекса.

Лифт поднял меня на третий этаж, коридор которого напоминал муравейник. Если бы то же самое творилось в салоне красоты либо в магазине, то мисс Ричардсон можно было бы назвать Рокфеллером в юбке.

Чтобы добраться до комнаты помер пятнадцать, мне пришлось поработать плечами. С учетом того, что девяносто процентов суетящейся публики были женщины, я старался делать это осторожно. На уровне моих плеч росло чудесное поле из разноцветных голов. Блондинки, шатенки, брюнетки, рыжие и даже голубые. Они сновали из кабинета в кабинет, таская за собой папки, выкройки из тканей, бумаги и еще что-то мне непонятное. Даже на пляжах Палм-Бич я не видел столько красоток за один раз. В большинстве своем их возраст не превышал четвертьвекового рубежа.

Добравшись до нужной комнаты, я был обласкан огромным количеством мягких тканей, как телесных, так и шелковых. Смешанный аромат духов пьянил голову, словно кто-то разлил бочку с этим зельем.

Я постучал в дверь, но мне никто не ответил. Я постучал еще раз, из нее выскочила очаровательная кукла с головой от манекена в руках. Она прошмыгнула мимо и смешалась в толпе себе подобных. Я открыл дверь и вошел.