Сьюзан тоже имеет опыт ценных наблюдений за проявлениями неискренности своих домашних. Как и многие дети, ее сын Ник проходил такую любопытную стадию взросления, на которой, мягко говоря, не горел желанием регулярно чистить зубы и мыться. Зато врать маме он мог очень часто. Почти каждый раз, когда Сьюзан спрашивала, почистил ли он зубы и принял ли душ, мальчик лгал, отвечая утвердительно. Как большинство мам, Сьюзан быстро поняла, что ребенок ее обманывает. Даже когда он не демонстрировал признаков неискренности, его выдавали неприятные запахи от тела и изо рта.

Казалось, Ник все время изумлялся проницательности своей мамы. Он будто бы думал: «Почему она опять догадалась? Я же хорошо притворился». Однажды Ник не выдержал и попросил маму рассказать, как ей удается понять, что он не чистил зубы, а вместо принятия душа просто чуть-чуть намочил волосы.

— У меня такая работа, — ответила она.

Ник посмотрел на маму взглядом храброго бойца, честно признающего поражение, и сказал:

— Тебе надо другую работу.

Многие родители, особенно мамы, считают, что у них изначально есть чутье, позволяющее отчетливо понимать чувства и мысли своих детей. В большинстве случаев так оно и есть. Родители зачастую даже не успевают подумать, какие именно изменения в поведении ребенка выдают их в данный момент, а интуиция уже подталкивает к абсолютно правильным выводам.

Вообразите, насколько продуктивнее стала бы повседневная деятельность в разных сферах жизни, будь в вашем распоряжении полный арсенал инструментов по распознаванию лжи, проверенных временем. Опираться на чутье можно, если речь идет о ваших детях. Но в неоднозначных и опасных ситуациях, имеющих отношение к другим людям или к таким проблемам, как, например, наркотики и насилие, не стоит ограничиваться вниманием только к своему шестому чувству.

Давайте рассмотрим вербальные сигналы, которые иногда невольно, а иногда нарочно проявляются в речи обманщиков.

Если вы задаете человеку вопрос, а он произносит слова или фразы, не имеющие отношения к сути вопроса, то, скорее всего, это неспроста. Вероятно, факты не на его стороне, и он прямо сейчас пытается отреагировать на вопрос выгодным для себя способом. Следует ли сделать твердый вывод, что собеседник врет? Конечно, нет. Не забывайте о принципе сигнальных блоков. Вероятность неискренности человека становится максимально высокой только в том случае, если в его речи и поведении появляется как минимум два сигнала.

Помните, что собеседник может не дать четкого ответа по разным причинам. Например, он мог просто не сразу понять вопрос, или ему показалось, что вы спрашивали о чем-то другом.

Этот сигнал представляет собой несогласие лжеца с отдельной, обычно незначительной и поверхностной частью предполагаемой вины.

Разберем абстрактное отрицание на следующем примере.

25 июня 2004 года вице-президент США Дик Чейни давал интервью информационному американскому каналу «Фокс Ньюз». Телеведущий Нил Кавуто хотел обсудить недавнюю стычку Чейни с сенатором Патриком Лихи, во время которой, как сообщалось в нескольких СМИ, вице-президент позволил себе употребить нецензурное слово. Поскольку словесная перепалка, видимо, произошла не на заседании Сената и сам Чейни не признавал, что произнес какое бы то ни было ругательство, подтвердить предположения прессы на тот момент было невозможно.

Внимательно прочитаем фрагмент интервью.

Кавуто. Хорошо. Сэр, теперь я бы хотел прояснить, если это возможно, пару вопросов. Может быть, нам даже удастся не просто прояснить, а выявить, что называется, голые факты. Вы на днях поругались с сенатором от штата Вермонт Патриком Лихи. В чем была суть конфликта?

Чейни. Ну, мы… Думаю, это можно назвать короткими сенатскими дебатами.

Кавуто. Насколько я знаю, ваш разговор был жестче, чем обычно бывает в ходе дебатов.

Чейни. В общем, да. Я выражался достаточно жестко. Но я чувствовал, что сказал именно то, что надо было сказать.

Кавуто. Ясно. А нецензурное слово на букву «Х» вы не употребляли?

Чейни. Это не совсем в моем стиле.

Кавуто. Понятно. Просто некоторые СМИ написали, что вы использовали именно это слово.

Чейни. Нет, не мой это стиль. Я так обычно не выражаюсь, но…

Кавуто. А что вы сказали Патрику Лихи?

Чейни. Я сказал, что не считаю правильными его высказывания.

Кавуто. Высказывания насчет вас и «Халлибертон»[19]?

Чейни. Нет, только отчасти. Было не только это… В общем, речь шла… Знаете, Лихи — это человек, который может обвинить тебя в серьезнейших проступках, а потом как ни в чем не бывало подойти и начать разговаривать с тобой как с лучшим другом. Я без всяких уверток выразил свой взгляд на… на подобное поведение и затем ушел.

Остановимся здесь. Какой вывод можно сделать из того, что сказал Чейни? Такое впечатление, что он пытался пропустить мимо ушей предположение о том, что во время стычки произнес какое-то крайне грубое слово. Кавуто мог бы посчитать, что вице-президент намекает на полное отрицание своей потенциальной виновности. К счастью, интервьюер не сдавался и продолжил двигаться в прежнем направлении.

Кавуто. Вы произносили нецензурные слова в адрес Лихи?

Чейни. Возможно.

Кавуто. Жалеете об этом?

Чейни. Нет, не жалею. Я ругнулся, но на тот момент я чувствовал… (Не успевает закончить мысль, так как его перебивает Кавуто.)

Итак, что мы услышали? Обратите внимание: Чейни так ни разу и не дал четкого отрицательного ответа, когда его спрашивали, грубил он или нет. Это уклонение от ответа в сочетании с попытками убедить слушателей в том, что нецензурная брань — не его стиль общения. У Чейни была возможность сразу произнести прямое и лаконичное отрицание предполагаемой вины, но он этого не сделал. После того как вице-президент ответил еще на три вопроса, он, употребив слово «возможно», невольно продемонстрировал, что вероятность произнесения ругательства в ходе перепалки с Патриком Лихи не так уж мала (в данном случае из уст Чейни прозвучала одна из оговорок-замалчиваний, которые мы обсудим позже в этой главе), а через пару секунд быстро признался: «Я ругнулся».