был у них следующим по списку, они уже было собрались его поджечь, но их остановила полиция.

Сидя на табуретке в коридоре мэрии, разговорчивая Мария Хури сообщает, что отравление мусульманки не привело ни к каким последствиям:

– Они сочли это убийство делом чести и не несут за это наказания. Более тридцати лет между христианами и мусульманами сохранялись разумные отношения, но теперь мы живем в стране, где нарушается закон.

В мае 2012 г. произошло еще одно нападение, вызванное ссорой между христианином и мусульманином, но на этот раз палестинской полицией была арестована большая группа вооруженных пистолетами и гранатами молодых людей из соседних городов, прежде чем те успели учинить в Тайбехе беспорядки[54]. В апреле 2013 г. поселенцы захватили древний монастырь, расположенный на вершине холма в Тайбехе, водрузив там израильские флаги[55]. Нужно быть очень сильной женщиной, чтобы суметь все это вынести.

Нападения в Тайбехе на Западном берегу реки Иордан были далеко не единственными. 20 августа 2012 г. похожее событие произошло на Масличной горе в Восточном Иерусалиме. Там проживают множество бедных христиан, по дешевке арендующих квартиры у католических церквей. В тот день на них напали молодые мусульмане из соседнего города – вооруженные железными прутьями юнцы забросали камнями дома христиан и подожгли машины.

Разбой длился около полутора часов, несмотря на звонки с просьбой о помощи, израильская полиция так и не появилась. Прекратилось все лишь после того, как в ситуацию вмешалась группа пожилых мусульман из соседнего города[56]. Спустя несколько дней была проведена миротворческая встреча, в которой приняли участие высокопоставленные руководители от Западного берега и ПА.

Однако кульминацией этой серии нападений стали разъяснения, опубликованные в газете Ha'aretz. Если верить им, все началось с оскорбительного высказывания одного молодого мусульманина в адрес христианки; ее муж побил обидчика. Спустя некоторое время юноша вернулся с сотней (или полутора сотнями) приятелей, чтобы с победным шествием пройти через весь город.

– Они выкрикивали «Аллах Акбар» и «джихад». Казалось, что все это вот-вот выльется в массовую резню, – сообщала газета, ссылаясь на анонимный источник. – У нас нет никаких кланов, которые могли бы нас защитить; мы должны принять побои и двигаться дальше. Нам нужна защита, и мы можем получить ее только от израильской полиции. Если даже государство не в состоянии нас защитить, мы проиграли.

Встреченный мной в Восточном Иерусалиме христианин, который пожелал остаться неизвестным, рассказал мне об этом нападении.

– Мы знаем, что эта территория нам уже не принадлежит, – сказал он. – Мы живем в джунглях, где выживает сильнейший. Израильтяне счастливы, что палестинцы воюют друг с другом – это делает их сильными. Через 50 лет на Западном берегу останутся только монахи и монахини.

* * *

Кое-кто даже взял на себя ответственность за урегулирование конфликта. Я встретился с Саидом Аввадом в мастерской механика в центре Тайбеха, которая на время проведения октябрьского фестиваля была преобразована в небольшую кофейню. Этот «неутомимый воин за дело мира» (как он себя называет в заглавии своей новой книги) носит серую ковбойскую шляпу и футболку с надписью «Армия».

По внешности Саид Аввад напоминает боксера Джорджа Формана в старости – сильный и плотный, каким может быть только тот, кто всю жизнь прожил в Соединенных Штатах, питаясь spare ribs[57] с гриля и качая мускулы на тренажерах в подвале. Риторика его речи так же сладострастна, как и мускулы на его предплечьях; во вступлении к его книге сказано: «Из капкана ненависти и горечи к освобождению любовью и прощением».

Аввад – евангелист, что само по себе представляет меньшинство в меньшинстве. Получив новое рождение, он теперь стремился распространить благую весть в самые отдаленные уголки Ближнего Востока. Среди многих мусульман в арабских странах такие вещи строго воспрещены. Христиане относятся с явным пренебрежением к нему и подобным приходам. Лично я никогда не мог понять, почему. Ну не может же это быть оттого, что он ловит рыбу в прудах, принадлежащих другим общинам.

Я разговорился с ним накануне на фестивальной площадке. Он поинтересовался, христианин ли я и есть ли у меня интерес к Слову Божьему. Вокруг оглушительно грохотала музыка, поэтому мы решили перенести беседу на следующий день. Ему так хотелось меня обратить, а мне – получше узнать этого миссионера.

После того как я сообщил жене мэра, что собираюсь с ним поговорить, она отвела глаза, из чего я сделал вывод, что Аввад не вполне на одной волне с семейством Хури. Сложно представить себе две более отличающиеся формы христианства, чем эзотерическое, высокообразованное, основанное на глубоких традициях греческое православие Марии Хури и мягкие, соблазняющие американские манеры Аввада. На обложке его книги изображен голубь мира, пролетающий между израильским и палестинским флагами – как раз над Куполом Скалы в Иерусалиме. В такой символике, неровен час, можно и утонуть.

Однако остальные граждане Тайбеха, похоже, Аввадом довольны. В новом пригородном доме престарелых католической церкви я беседую с одним из работников, невысоким улыбчивым санитаром по имени Насер.

Он рассказывает мне свою запутанную историю. 22 декабря 2001 г. Насер летел в Соединенные Штаты на самолете, на борту которого сидел человек, в будущем приобретший известность как «террорист-башмачник». Когда самолет пролетал над Атлантикой где-то между Парижем и Майами, британский джихадист Ричард Рейд попытался устроить взрыв с помощью бомбы, припрятанной в подошве ботинка. Однако это не удалось, потому что соседям по салону удалось Рейда обезвредить.

Когда самолет совершил посадку в Бостоне, вместе с ним в тюрьму угодил и Насер. На видео, заснявшем очередь из садящихся в самолет в Париже пассажиров, рядом с террористом-башмачником оказался ни о чем не подозревающий маленький санитар. Так как Насер был родом из Тайбеха и, следовательно, не только похож на араба, но и по факту араб, а история произошла всего через несколько месяцев после 11 сентября, американцы совершенно естественно приняли его за террориста.

Через неделю раздетый до пояса Насер сидел, дрожа от холода, в своей камере. Какие-то люди в черных костюмах и темных очках появились, чтобы его оглушить, а очнувшись, он увидел себя в тюрьме, лежащим свернувшись калачиком, в оранжевой робе.

Чувствуя ужасное одиночество, Насер бросился на колени и стал умолять, чтобы его отправили домой, и тут вспомнил, что он уроженец христианского города Тайбеха. Раньше он никогда особо не задумывался о своей религиозной принадлежности, а теперь неожиданно для себя схватился за Иисуса и вдруг почувствовал, как по телу начало распространяться тепло. Вот так, прямо на полу тюремной камеры, он получил свое второе рождение.