– Еще бы. Наверное, их немало пытается прорваться сюда!

– Да, порядочно, – согласилась миссис Тэннер.

Она взглянула на карточку, которую держала в руке.

– Тоби Тэмпл.

– Вы, вероятно, не слышали моего имени, – объяснил он, потому что последние пару лет я…

– Играл в репертуарном театре в Англии.

Он кивнул.

– Правильно.

Элис Тэннер посмотрела на него и спокойно сказала:

– Мистер Темпл, американцам запрещается играть в английских репертуарных театрах. Профсоюз английских актеров «Эквити» этого не разрешает.

Тоби внезапно почувствовал вакуум под ложечкой.

– Если бы вы потрудились сначала все проверить, то мы оба были бы избавлены от этой неприятной сцены.

Она направилась обратно к своему столу. Собеседование закончилось.

– Погодите!

Это прозвучало, как щелчок кнута.

Она удивленно обернулась. В этот момент у Тоби не было ни малейшего представления о том, что он собирается сказать или сделать. Он знал только, что на чашу весов брошено все его будущее. Стоявшая перед ним женщина была ступенькой ко всему, чего он хотел, ради чего трудился в поте лица, и он не позволит ей помешать ему!

– О таланте нельзя судить по правилам, леди! Ладно, я не играл в театре. А все почему? Да потому, что такие люди, как вы, не захотели дать мне шанс. Вы понимаете, что я имею в виду? – произнес он голосом Филдса.

Элис Тэннер открыла было рот, чтобы прервать его, но Тоби просто не дал ей такой возможности. Он был Джимми Кэгни, который просил ее дать бедному парнишке шанс, и Джеймсом Стюартом, который с ним соглашался, и Кларком Гейблом, который говорил, что ему до смерти хочется поработать с малышом, и Кэри Грантом, который добавлял, что мальчишка – блеск. Комнату заполнила толпа голливудских звезд, и все они говорили что-то забавное, такое, что никогда раньше не приходило Тоби Темплу в голову. Слова, остроты выплескивались из него в каком-то неистовстве отчаяния. Он был словно человек, тонущий во мраке своего собственного безумия, цепляющийся за спасательный плотик из слов, и лишь одни слова удерживали его на плаву. Тоби обливался потом, бегая по комнате, подражая движениям очередного персонажа, за которого в тот момент говорил. Он был абсолютно невменяем, забыл, где находится и с какой целью, пока не услышал, как Элис Тэннер кричит:

– Прекратите! Довольно!

Она так смеялась, что слезы текли ручьем по ее лицу.

– Перестаньте! – повторила она, пытаясь перевести дух.

И Тоби постепенно спустился на землю. Миссис Тэннер вынула платок и стала вытирать глаза.

– Вы, вы сумасшедший, – заявила она. – Вам это известно?

Тоби уставился на нее, чувствуя, как бурная радость переполняет его, поднимает и несет.

– Вам понравилось, ведь так?

Элис Тэннер покачала головой и глубоко вздохнула, чтобы перестать смеяться:

– Нет, не очень.

Тоби смотрел на нее, и его распирало от злости. Она смеялась над ним, а не вместе с ним. Он поставил себя в дурацкое положение.

– Тогда над чем же вы смеялись? – резко спросил Тоби.

Она улыбнулась и спокойно сказала:

– Над вами. Это было самое безумное представление, которое мне приходилось видеть. Где-то под всеми этими кинозвездами прячется молодой человек с большим талантом. Вам вовсе не надо подражать другим людям. Вы – натуральный комик!

Тоби почувствовал, как его злость уходит.

– Я думаю, что когда-нибудь из вас может выйти по-настоящему хороший актер, если вы согласны как следует над этим потрудиться. Ну как, согласны?

Его лицо озарилось радостной, обаятельной улыбкой:

– Закатываем рукава и приступаем к работе!

В субботу утром Жозефина работала, не покладая рук, помогая матери с уборкой. В полдень Сисси и еще несколько друзей заехали за ней, чтобы вместе отправиться на пикник.

Миссис Чински смотрела, как Жозефина уезжает в длинном лимузине, с детьми «нефтяных людей». Она думала: «Когда-нибудь с Жозефиной обязательно случится что-то нехорошее. Мне не следовало отпускать ее к этим людям. Они – дети Дьявола». Она спросила себя: «Не сидит ли какой-нибудь дьявол в Жозефине? Надо поговорить с преподобным Дамианом. Уж он-то знает, как надо поступить!»

В «Экторз Уэст» было два отделения: группа «Витрина», состоявшая из наиболее опытных актеров, и группа «Мастерская». Именно актеры «Витрины» ставили пьесы, на представление которых студии высылали своих «охотников за талантами». Тоби включили в группу «Мастерская». Элис Тэннер сказала ему, что поможет пройти полгода или год, прежде чем он будет готов к участию в «витринной» пьесе.

Тоби находил работу в классе интересной, но в ней для него отсутствовал основной магический компонент: публика, аплодисменты, смех и люди, которые обожали его.

За те недели, что прошли с начала его классных занятий, Тоби очень редко видел директрису. Время от времени Элис Тэннер заглядывала в «Мастерскую», чтобы посмотреть импровизации, сказать несколько ободряющих слов. Или Тоби мог встретить ее по пути в училище. Но он питал надежду на что-нибудь более интимное. Тоби часто ловил себя на мыслях об Элис Тэннер. В его представлении она была, что называется, классной леди, и это его привлекало; он считал, что это именно то, чего он заслуживает. Мысли о ее искалеченной ноге сначала беспокоила его, но потом мало-помалу стало приобретать некое сексуальное очарование.

Тоби поговорил с ней еще раз, прося включить его в одну из пьес «Витрины», где его могли увидеть критики и представители студий.

– Вы еще не готовы, – заявила ему Элис Тэннер.

Она стояла у него на пути, не давая ему насладиться успехом. «Пора что-то предпринять!» – решил Тоби.

«Витрина» поставила очередную пьесу, и на премьере Тоби сидел в среднем ряду рядом с одной из соучениц по имени Карен, маленькой толстушкой, игравшей характерные роли. Тоби разыгрывал сценки с Карен и узнал о ней две вещи: она не носила белья и у нее дурно пахло изо рта. Что только она ни делала (разве что дымовых сигналов не подавала), стараясь дать Тоби понять, что хочет переспать с ним, но Тоби сделал вид, что не понимает. «Господи, – думал он, – спать с ней это все равно что тонуть в бочке горячего сала!»

Пока они сидели в ожидании начала спектакля, Карен возбужденно показывала ему критиков из лос-анджелесских газет «Таймс», «Геральд-Экспресс» и охотников за талантами из кинокомпаний «ХХ век-Фокс», Эм-джи-эм и «Уорнер Бразерс». Тоби разозлился. Они пришли сюда, чтобы увидеть актеров на сцене, а он сидит в зрительном зале, как чучело. Тоби с трудом удержался от искушения встать и проделать один из своих номеров – ослепить их, показать им, как выглядит настоящий талант.