Но то, что за этим последовало, было для меня большим сюрпризом. Баба не только знал, что такое сома, но и заверил меня, что она по сей день еще используется в Индии. На самом деле он сказал, что постоянно общается с ведическими жрецами, которые используют ее в своих ритуалах. И, по словам Свами Муктананды, некоторые из этих жрецов каждый год спускаются с гор в Ганешпури, маленькую деревню к югу от Бомбея, недалеко от которой находится их ашрам, чтобы отпраздновать его день рождения — по этому поводу они регулярно проводят церемонии с использованием сомы. В конце нашей беседы Свами Муктананда пригласил Кристину и меня посетить его ашрам в день его рождения и пообещал организовать наше участие в древнем ритуале с использованием сомы.

По большому счету, этот даршан принял форму квазипрофессионального обмена информацией о «священныхтехниках», но затем ситуация неожиданным образом изменилась. Без каких-либо предисловий или предупреждений Свами Муктананда протянул руку к розовой жестяной коробке конфет «Almond Rocca», стоявшей на небольшом столике рядом с ним. В ашраме всегда было много сладостей — Баба сказал, что Шакти, божественная женская энергия, очень любит сладости. В «Амрите», неплохо оборудованном кафетерии ашрама, в большом количестве имелись самые фантастические конфеты всех сортов и видов. И вот теперь Муктананда выудил из коробки две конфеты, быстро снял фантики и засунул мне в рот, одновременно довольно сильно хлопнув меня по обеим щекам, стукнув по лбу и ткнув в голень.

Затем он встал, давая понять, что даршан подошел к концу. Уже в дверях, поскольку мы с Кристиной уже выходили, он посмотрел на нас и сказал: «У нас будет два воскресных «интенсива» по кашмирскому шиваизму; я приглашаю вас обоих в качестве моих гостей». И прежде чем мы вышли из комнаты, Баба посмотрел на меня со значением и добавил: «Для вас это будет очень интересно». В то время я ничего не знал о кашмирском шиваизме, разве что мог, исходя из названия, предположить, что он имеет какое-то отношение к Шиве и Кашмиру. Мы поблагодарили Свами Муктананду, попрощались и вышли из комнаты даршанов в обширный зал для медитаций.

В зале было много людей, ожидавших, пока мы выйдем из комнаты даршанов. Среди них было много людей, пришедших к сиддха-йоге через психоделические переживания. Они догадались, что наш разговор касался в том числе и психоделиков, и хотели узнать, что сказал Баба паэтому вопросу. Я шел буквально сквозь строй, бомбардируемый вопросами вроде: «О чем вы говорили?», «Баба говорил что-нибудь о наркотиках?», «Считает ли Баба, что психоделики — это хорошо?»

У меня не было ни малейшего желания общаться. В моем теле возникло странное ощущение, и что-то явно ворочалось в моей голове. Я извинился, выбрался из толпы и прошел в самый дальний угол зала и сел, скрестив ноги, прислонившись спиной к углу и закрыв глаза. Я чувствовал, что это — лучший способ понять, что именно со мной произошло.

Было известно, что сиддха-йоги способны пробуждать внутреннюю психическую энергию посредством шактипата, и я знал, что то, что сделал со мной Муктананда, принадлежало именно к этой категории. Однако я не ожидал сколь-либо заметной реакции, поскольку не считал себя легко поддающимся внушению. Я не думал, по крайней мере в то время, что что-то меньшее, чем сильный психоактивный наркотик, сможет серьезно изменить состояние моего сознания. К тому же из книг и опыта моего общения с Кристиной я знал, что шактипат вызывает крия — сильные эмоции, непроизвольные звуки и судороги, но моя собственная реакция меня поразила.

Сразу же после того как я закрыл глаза, я ощутил состояние полного небытия и безграничной, космической пустоты. Мое состояние можно было бы описать так: я чувствовал себя висящим в межзвездном пространстве, где-то на полпути между Землей и альфой Центавра. Однако это описало бы лишь очень поверхностный аспект этого переживания и ничего не сказало бы о чувстве глубокого покоя и уравновешенности и экстраординарных метафизических озарениях, свойственных этому состоянию. Когда же я открыл глаза, то узнал, что с момента окончания даршана прошло уже больше часа.

Мы с радостью приняли приглашение Свами Муктананды на воскресные «интенсивы» по кашмирскому шиваизму — Кристина в силу своего преклонения перед учителем, а я — по причине возросшего любопытства и тех интересных совпадений и необычных ощущений, которые я испытал после даршана. Первый же «интенсив» обернулся еще более необычным и очень интересным опытом. Он начался со вступительной лекции по кашмирскому шиваизму, прочитанной Свами Теджо, одним из приближенных Муктананды. Как только Свами начал говорить, я почувствовал растущее недоумение и легкий приступ паранойи. Похоже, он зачитывал отрывки из статьи, которую я написал и опубликовал несколько лет тому назад, в одном из последних номеров малоизвестного периодического издания-однодневки, журнала по тематике изучения сознания. Сходство было поразительным, вплоть до конкретных образов и сравнений.

В конце 1960-х, когда я еще работал в Центре психологических исследований Мэриленда, я решил написать статью, рассказывающую о тех онтологических и космогонических прозрениях, которые доступны в необычных состояниях сознания. Статья была основана на результатах более чем пяти тысяч сессий с применением психоделиков, которые мои коллеги и я провели в Праге и Балтиморе. Я выбрал те места из рассказов моих клиентов, где они затрагивали какие-либо фундаментальные проблемы бытия — природу реальности, мистерию космических принципов творения, процесс создания вселенной, взаимоотношения между человеческим и божественным, роль зла в ткани мироздания, реинкарнацию и карму, тайны времени и пространства и т. п.

К моему удивлению, личные метафизические прозрения моих клиентов были поразительно похожи друг на друга и составляли различные частные аспекты одного всеохватного космического видения. Эта экстраординарная проекция космоса и человеческого бытия, которая вытекала из его анализа, радикально отличались от тех, что были сформулированы декартово-ньютоновской материалистической наукой. При этом они обладали потрясающим сходством с различными духовными системами, которые Олдос Хаксли называл «непреходящая философия».

Многие аспекты этого видения также демонстрировали потрясающее сходство с мировоззрением квантово-релятивистской физики и других революционных подходов современной науки, обычно называемых «новыми» или «зарождающимися парадигмами». Статья, в которой описывались мои открытия, называлась «ЛСД и Космическая игра: Основные принципы психоделической космологии и онтологии» («LSD and the Cosmic Game: Outline of Psychedelic Cosmology and Ontology») и была опубликована в 1972 году, за три года до того, как состоялся интенсив в Окленде. Двадцать шесть лет спустя эта статья стала основой для моей книги «Космическая игра: Исследование рубежей сознания» («The Cosmic Game: Explorations of the Frontiers of Human Consciousness»).

И вот в своем вступлении к оклендскому «интенсиву» Свами Теджо, похоже, бесстыдно занимался плагиатом моих собственных идей, высказанных в этой статье. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что то, о чем он рассказывал, было кашмирским шиваизмом, а вовсе не цитатами из моей статьи. Это было действительно удивительно, поскольку место и время возникновения духовной философии и прозрения моих пациентов разделяли более тысячи лет и миль. Истоки кашмирского шиваизма можно проследить вплоть до VIII века нашей эры, когда кашмирскому мудрецу явилось видение, которое привело его в особое место за пределами Сринагара, столицы страны. Там он нашел священные тексты, вырезанные на скале, которые позднее стали известны как «Сутры Шивы», главные священные тексты кашмирского шиваизма. Никто не знает, кто был их автором и как долго они пробыли на этой скале, прежде чем их нашли.