Морозов призадумался. В ответах директора не было твердого «нет», но в них не прозвучало и твердого «да». Значит, версия с циркачом пока оставалась в силе, ее можно было разрабатывать. Начальство теребило майора каждый день, требуя результата.

Что же касается балетмейстера, то он спешно покинул родной город и перебрался за границу, перед отъездом дав пресс-конференцию, на которой объяснял причину отъезда не материальными благами, обещанными ему зарубежными импресарио, а заботой о безопасности своей семьи.

«Вот сучка, — думал Морозов, вспоминая жену балетмейстера, — настояла на своем, увезла мужика за кордон!»

Если бы балетмейстер отложил свой отъезд хотя бы на несколько месяцев, то и скандала такого не было. А теперь ему приходилось напрягаться — или конец карьере, до сих пор, вообще-то, довольно удачной.

* * *

Дела в отношении отца балетмейстера и садистского убийства на рынке зашли в тупик, и майор решил переключиться, заняться чем-нибудь иным и вспомнил о своем обещании помочь врачу. Пошел к капитану, который вел дело о пожаре в клинике.

— А-а, — махнул рукой немолодой капитан, дослуживающий последние месяцы до пенсии, — там все ясно! Идиот больной напился да и поджег. И сам сгорел!

Майор подробно выспросил о деталях и пришел к выводу, что дело шито белыми нитками: улики сплошь и рядом косвенные.

«Уж не страховая ли компания посулила капитану льготную страховку или место начальника охраны за то, что тот в ее интересах закроет дело? Все может быть».

Но вслух он ничего не сказал, просто попросил показать ему имеющиеся вещдоки: «Может, там есть что-нибудь по моей части». Капитан недовольно пожал плечами, но спорить не стал, а отправил его к своему помощнику:

— У него все, он и покажет!

Через час Морозов уже не жалел о потраченном времени. Среди жалких остатков вещей, найденных на пожарище, кроме бутылки самогона, которая, на удивление, осталась целой и невредимой, был и предмет, напоминающий узкое лезвие ножа. Рукоятка сгорела, а само лезвие только покрылось окалиной.

— Где именно вы это обнаружили? — спросил майор, держа нож за кончик.

— Да в пристройке, — ответил помощник капитана, старлей. — Здесь все вещички оттуда.

Может оттого, что у Морозова просто не оставалось иных перспективных версий, может из-за отчаяния, а может, и просто сработало профессиональное чутье, ведь не был же он таким уж простаком в сыскном деле, но найденное лезвие стилета пробудило его фантазию.

— Что еще сохранилось от парня, которого обвиняют в поджоге? — спросил он.

— Ничего, горсть пепла, — пожал плечами старлей. — Да еще его пальчики вот на этой бутылке. Пожар-то был сильный!

— А не пробовали найти изготовителя самогона? — поинтересовался майор.

— Да вы что?! В городе знаете сколько таких, что его гонят? До пенсии придется искать! Да и как его отличишь? Самогон, он и в Африке самогон! — рассмеялся старлей своей шутке.

— Кое у кого пенсия уже не за горами, — усмехнулся в свою очередь и майор, намекая старлею на его шефа. — Да и самогон теперь редкостью становится — водки-самоделки дешевой полно. А самогон самогону рознь — это тебе любой пьющий мужик скажет. Где-то же он его брал накануне пожара? Может, поищем, а?

Старлей почесал затылок. С одной стороны, работать с Морозовым в горотделе считали за честь, с ним, говорили, фартит, а с другой — капитан хотел как можно скорее это дело закрыть, свалить с плеч. Майор молод, еще долго служить будет, а капитану скоро тю-тю, на пенсию.

— Можно и поискать, — решился он на явно более выгодный вариант. — Да вот с какого конца начать? Я, признаться, не знаток по этой части.

Майор тут же посвятил старлея в тонкости предстоящего поиска:

— Начинать надо с самого злачного места, с вокзала. Там полно всяких человеческих отбросов, типа бомжей, проституток, работающих под беженок, — они основные клиенты самогонщиков, на водку у них денег нет, а самогон все-таки наполовину дешевле, — он выдернул бумажную пробку, понюхал и сморщился. — Дерьмовая выгонка — самый что ни есть их напиток. Пусть твои люди потолкаются на вокзале, поспрашают, где можно купить это пойло. Только имей в виду, тут нужен соответственный маскарад. Потом перезвонишь.

Майор ушел обнадеженный, старлей тоже остался доволен тем, что установил выгодный контакт с асом розыска. Глядишь, к себе в отдел заберет, а там куда быстрее звездочку на погоны получить можно. Старлей спустил дело по инстанции. Вызвал к себе сержанта, чей маршрут во время патрулирования пролегал в районе вокзала, дал ему бутылку и задание вызнать, кто и где продает такую самогонку.

— А что тут вызнавать? — понюхал пробку сержант, немолодой, но телом кряжистый, крепкий, всем своим видом словно говоривший, что послужить он еще сможет лет двадцать. За работу в органах такие, как он держались, потому что на пенсию даже не поешь вдоволь, а в частные охранники, если у тебя нет звездочек на погонах, берут неохотно. Такие сержанты готовы землю зубами грызть, лишь бы не списали со службы. — Одно место я вам сразу подскажу: жена обходчика продает. Весь вокзал у нее отоваривается.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — возмутился старлей. — Да ее давно привлечь надо.

— Как сказать, — пожал плечами сержант. — Если я ее привлеку, против меня все привокзальное дно поднимется. Не жить мне тогда. Она многих снабжает. Да и сама баба здоровее любого мужика!

— Так… — старлей тут же набрал номер Морозова. — Одно место, как раз на вокзале, есть, — доложил бодро. — Что будем делать?

— Едем! — ответил майор. — Ты с вокзала? Жди меня там.

Спустя каких-нибудь полчаса все трое подходили к будке.

— Брать ее не советую, шум будет, — предупредил сержант. — Лучше по-хорошему договориться. Она баба без комплексов, поймет. И мы ее понять должны: пятеро детей, муж почти инвалид. Она всех с этой самогонки и кормит.

— Ладно, — пообещал майор, — иди, переговори с ней, не тронем, если не станет упрямиться.

Сержант сходил на переговоры, минут через пять вернулся, махнул майору и старлею рукой, приглашая их в будку. Хозяйка — и впрямь баба-богатырь — пригласила их присесть.

— Степаныч обещал, что неприятностей у меня не будет, — напомнила строго. — Иначе разговора никакого не получится, я вас не знаю, вы — меня.

— Все останется между нами, — повторил свое обещание Морозов. — Поговорим и тут же забудем. — Он взял у старлея бутылку и показал ее женщине. — Ваше производство?

— Мое, — не глядя кивнула та.

— А откуда такая уверенность? — миролюбиво полюбопытствовал майор.

— Затычки из газет — мой фирменный знак. Можете развернуть: «Аргументы и факты». Муж аккурат прочел, я и пустила в дело.

Морозов еще раньше разворачивал затычку — сходилось. Подробно стал выспрашивать, кому она продала в тот вечер самогонку.