— Тогда он сможет тебя содержать, — заключила тетушка Эдна.

— Я об этом пока не думала.

— Ты, возможно, даже не осознала, что думала, — сказала тетушка Эдна, — но у тебя будет еще не одна возможность поразмыслить об этом детально.

— Он мне просто нравится, — нахмурилась Кэти. Тетушка Эдна поставила свою чашку на блюдце и слизнула заварной крем с бисквита (мы не обязаны тут церемониться).

— Он бы нравился тебе так же, даже если бы был бедным как церковная мышь? — спросила она, макая бисквит в чай и обсасывая его.

— Да, — сказала Кэти, — вообще-то, думаю, я бы предпочла его.

— О, дорогая, — сказала тетушка Эдна, доедая бисквит, — дай бог, чтобы это того стоило.

— Да, — кивнула Кэти, — но думаю, ты сама сказала бы о нем то же самое.

Тетушка Эдна улыбнулась своей двоюродной племяннице, ее глаза приветливо заблестели.

— Да, дорогая, если бы ты не была такой симпатичной девушкой, он бы не был заинтересован в тебе.

— Спасибо, — поблагодарила Кэти.

— О, это не было комплиментом, дорогая, — возразила старая женщина, — это всего лишь голая экономика.

Кухонные часы четыре раза отсчитали по четверти часа, прежде чем Кэти пошла обратно через прохладный коридор. Она пригласила тетушку Эдну присоединиться к ним на ланч (так она делала каждый раз, когда наносила визит). А тетушка Эдна улыбнулась, поблагодарила и отказалась (как и всегда, когда ее об этом спрашивали).

Кэти добралась домой, едва не булькая от выпитого чая, и теперь смотрела, как Беа помогала Диане с ланчем, когда вдруг послышались звуки, свидетельствовавшие о возвращении мужчин. Кроме того, стало ясно, что мужчины возвращаются не одни. Кэти посмотрела в окно и увидела по крайней мере шестерых, идущих к дому на ланч. Ее отец привел гостей. Ну, в их присутствии ее мать хотя бы не будет к ней приставать. Она спустилась по лестнице и прошла на кухню.

— А, Кэти, — с энтузиазмом поздоровался отец.

Судя по быстрой реакции окружающих — Кэти не видела такого количества мужчин вокруг с тех пор, как ее брат играл на вечеринке по случаю Хэллоуина и поколотил миссис Хиггинботтом, — стало очевидно, что ее, возможно, предложат в качестве десерта. Отец представил ее гостям.

— Вот моя младшая дочь, — объявил он, как будто представлял призового быка. — Кэти, познакомься с молодыми собутыльниками своего старого отца.

Кэти почувствовала себя подопытным кроликом под тремя парами хорошо тренированных глаз. Она знала, что в глазах мужчин такого типа у нее куча недостатков со всех сторон. У нее слишком узкие бедра для потенциальной производительницы на свет детей, и ее внешность не сигналит об умении побаловать мужчину хорошей домашней пищей. С лондонскими мужчинами она всегда ощущала себя свободно, но для деревенских она была карликом. Она пробормотала что-то о помощи женщинам, которые были так заняты приготовлением еды на восьмерых, что их движения были почти молниеносными.

— Сначала, — отец взял Кэти за руку, — ты должна со всеми познакомиться. Это Башер, это Тоби, а это Фокси.

Три гостя смотрели на нее с вежливым интересом, с разными видами улыбок на губах.

— И конечно, — весело продолжал отец, кивая на Клиффи и Мориса, — с этими двумя мошенниками ты знакома.

Клиффи сгреб ее в братские объятия, а потом оттолкнул, прежде чем она успела врезать ему по ребрам.

— Ладно, — сказал Сидни, сводя вместе свои большие красные руки, — время выпить перед ланчем, я думаю.

И, как по волшебству, мужчины моментально исчезли.

— Что случилось с головой Башера? — прошептала Беа.

— Я думала, это его лицо, — ответила Кэти.

— Тише, девочки, — сказала Диана, — лучше помогите мне с овощами.

За столом Кэти поняла, по каким причинам она никогда бы не вышла замуж ни за одного из этих мужчин. Башер ел как лошадь, Тоби считал, что женщины могут заниматься только цветочками, а Фокси был прозван так потому, что, если присмотреться, можно было увидеть волосы у него в носу. Но что наиболее важно, ни один из них не был Дэном.

После ланча на кухне появился Сидни.

— Ну? — спросил он у Кэти, явно гордясь своим выбором возможных женихов.

Прежде чем она успела ответить, появилась Диана.

— Хватит, — сказала она мужу, насильно выталкивая его из кухни, — давай уходи. Мы только что скормили ланч для четверых восьми персонам, а ты тут лезешь со своим «ну?».

Сидни отошел, чтобы женщины убрали на кухне.

— Двоюродный дядя Тоби был графом! — восхищенно крикнул он Кэти над головой Дианы, когда добрался до двери.

— А его мать была лошадью, судя по его виду, — парировала Диана, вспыхнув. — Иди уже. У нее сегодня встреча с хорошим парнем из Оксфорда, перестань вмешиваться.

— Что, правда? — спросил Сидни, наполовину скрываясь за дверью. — А чем занимается его отец?

— Занимается собственным бизнесом скорей всего, — раздраженно ответила жена, — уходи из кухни, а то не получишь чаю.

Сидни подмигнул Кэти и убрал нос, прежде чем Диана захлопнула дверь.

Кэти положила тарелку, которую вытирала.

— Спасибо, мама, у меня уже начались ужасные видения по поводу организации свадьбы.

— Ни за что, — сказала Диана, — я никогда не позволю своей дочери выйти замуж за подобного поросенка.

— Спасибо, мама.

— Тем более пока ты не сделала карьеру.

— О-о, — неожиданно воскликнула Беа, — он толкается.

Она повернулась к матери и сестре, и было видно, как ребенок в ее животе танцует румбу собственного изобретения.

— О-о, — сказала Кэти, — он будет танцовщиком.

— Ни за что, — заявила Беа, — регби, центральный игрок.

— А если ей понравится балет? — спросила Кэти. Они снова посмотрели на танцующий живот.

— Я уверена, это мальчик, — поглаживая живот, сказала Беа.

Они все улыбнулись фирменной улыбкой Симмондсов и обратились к Богу с просьбой, что им неважно, какого пола будет ребенок, только чтобы он был здоров и не унаследовал подбородок своего папаши.

В три часа дня, приблизительно в то время, когда Кэти собиралась уезжать из Глоссопа, лондонское небо отказалось от попыток стать светлее. И Сьюки больше не могла терпеть. Она знала, что это будет невежливо, но если бы Грета не хотела, чтобы ей звонили домой, она бы не дала свой номер.

Успел раздаться только один гудок.

— Грета Майклз.

— Грета, это я, Сьюки.

— Сьюки, дорогая, все в порядке?

— Да, все хорошо. Извини, что я звоню домой…