с мрачной улыбкой произнёс владелец амфитеатра. — Зверолюдки с кошачьими ушками всегда пользовались у вашего вида популярностью.

— Не могу с этим поспорить. Правда прошлые хозяева её немного повредили, так что она теперь не разговаривает и шарахается при малейшем шорохе.

— И вы её привели посмотреть бои на моей арене?

— Кому как не этиамариям вдохновлять своим бесстрашием перед взором смерти? Здесь побеждают свои страхи.

— Резонно. Правда порой зрелище может быть излишне жутким и кровавым.

— По сравнению с тем, через что она прошла, подобное будет сущей мелочью. К тому же Нека успела подружиться с моей первой рабыней. Её выступление покажет ей необходимость порой действительно крайне жестоких и бесчеловечных тренировок.

Нека стояла позади кресла своего хозяина и молча слушала разговор двух рабовладельцев. Правда большинство слов проходили мимо кошачьих ушек. А взгляд вцепился в гремящее на арене сражение.

Там среди тёмного песка и чёрного тумана сражались смертные против порождений тьмы. Ужасные и жестокие твари, созданные чернокнижниками в своих мастерских, разрывали смертную плоть. Среди мрака и отчаяния мёртвые снова вставали, чтобы попытаться забрать жизнь тех, с кем до этого сражались бок о бок.

— Что-то бой затягивается, это нехорошо, — кисло произнёс Дхинарел, давая знак своему мёртвому слуге. — Нужно с этим заканчивать.

Сейчас на арене проходил не честный бой, а казнь. Не так давно в Саросе один из рабовладельцев вскрыл готовящееся восстание среди своих живых вещей. Некоторые из его этиамариев задумали мятеж, но их сдали другие рабы. Сразу же последовали жёсткие меры.

Всех виновных и просто подозреваемых без долгих разбирательств решено было казнить. Так что рабовладелец договорился об этом с владельцем нового амфитеатра. Демонстративная кара послужит уроком для всех рабов, Дхинарел получит шоу, а рабовладелец получит небольшую компенсацию за последний бой предавших его рабов. Конечно, речь идёт о сущих копейках по сравнению с тем, что было вложено, но лучше уж так, чем никак. Всё же за такую провинность Гильдия могла принять и некоторые не особо приятные меры по отношению к некомпетентному рабовладельцу.

Однако смертники почему-то не собирались подыхать. Более того они объединились вокруг лидера, который теперь командовал их обороной в центре арены. Позорная казнь уже вполне явно таковой не являлась. Среди зрителей кто-то даже начал симпатизировать этому мусору!

Урок просто обязан состояться. Смерть эти восставших должна стать ужасной.

— Нека, сходи и помоги рабыне достопочтенного Дхинарела принести больше вина, — произнёс Бальмуар, понимая, что сейчас начнётся нечто не совсем нормальное даже для Эдема.

Хвостатая рабыня сразу же удалилась. Вернётся как раз когда казнь закончится, к выступлению своей рыжей подружки. Всё же одно дело наблюдать за убийством нежити, совсем другое за казнью вполне живых и способных кричать в агонии смертных.

Вот уже на арену выбежали химеры. Ужасные и дикие чудища, созданные из частей разных зверей. Ужасно мерзкое зрелище, порой головы могли торчать из боков, конечности пришивались друг к другу. Некоторые химеры и вовсе напоминали какую-то странную биомасу из одних только голов или ног.

Рабы ожидаемо дрогнули. Многие среди них не были воинами, а выполняли роль обслуги. Их должны были просто сожрать заживо, медленно, без спешки, чтобы крики полные боли и отчаяния звучали как можно дольше. Живые ещё будут в сознании благодаря яду, пока уродливая пасть начнёт разрывать их изнутри. После такого любой сто раз подумает, прежде чем идти против хозяина.

Но вдруг раскатом грома ударил грозный клич. Раб в центре вышел вперёд, отдавая новые приказы остальному сброду. Своим голосом он изгнал страх, избавил смертных от дрожи. И твари в результате обрушились не на сброд мусора, а на вполне себе уверенный строй. Но смертники задержать их не смогли: монстры проскальзывали между ног, перепрыгивали через головы, просто обегали с флангов, после чего сразу же устремляясь дальше вперёд в тылы. Значительная часть химер прорвалась, но оказалась сразу же поглощена боем, попав в окружение. Их быстро изолировали друг от друга, окружали и добивали.

— Какого… — Дхинарел даже чуть было не встал, не веря своим глазам. — Как это вообще возможно? Нет, вы это видели? Они не маги, даже не солдаты!

Ланс тоже оставался удивлён, как всё удачно сложилось для простых смертных. Слишком удачно и до невозможного просто. Это настораживало. Как и наличие среди рабов явного лидера, так ещё и способного пусть в элементарную, но тактику.

— Господа этириданосы…

До конца тёмный эльф не договорил, сразу же получая согласие от всех собравшихся. Ситуация выходила из-под контроля и ничего хорошего в этом не было. Этих рабов нужно казнить.

Последняя химера только упала на песок в собственную бурую кровь, как на арену вышли новые противники. Такие же рабы, которые должны были выступать чуть позже. Теперь же от них требовалось решить эту неприятную проблему. Среди этиамариев находилась и Ада, которая сразу же помчалась в бой.

Рабов на поле боя оказалось довольно много, даже слишком. Смертников выкинули на поле боя сразу всех, всё же большинство из них не были воинами. Никто не ожидал, что этот сброд вдруг сплотится, так ещё и даст отпор подобно какому-то… войску что ли? Как бы это странно ни звучало, но они действительно напоминали солдат, которыми управлял офицер. Тактические построения, совместные действия, все они работали как один большой механизм. Хотя при этом навыки владения оружием у них оставались равны примерно нулю, так что они явно не могли быть солдатами в прошлой жизни. Происходило что-то странное и ненормально, но и на этом сюрпризы не закончились.

— Братья и сёстры! — закричал раб, командующий смертниками. — Долго ли вы ещё будете склонять головы перед лицемерными ублюдками на верхних ложах⁈ Неужели вы до конца своей жизни способны мириться с унижениями и позором⁈ И я обращаюсь не только к обладателям клейма…

— Выпускайте всех. Плевать на шоу, подключайте стражу и архитектора, — сразу же отдал новый приказ Дхинарел, видя, как рабы этириданосов остановились, как затихла толпа, внемля запретным словам.

— Свободные граждане! Кателии, которым плюют в спину, называя за глаза такими же рабами! Алетисы, за которых уже всё давно решено! Разве вы что-то определяете сами в своей жизни⁈ Ваши пути избраны за вас! Без вашего разрешения! Вы не носите кандалов, но являетесь теми же рабами аристократов, епископов и сраной Гильдии! Вам обидно это слышать, но откройте глаза! Разве вы не видите, что весь ваш Эдем прогнил⁈ Рабов закидывают камнями на площадях, пока свободные граждане режут себе вены и вещаются в коморках два на два метра, не в силах выдержать постоянной борьбы и конкуренции за один жалкий кусок хлеба! Разве вы никогда не задумывались о другом решении⁈ Разве, вы уже сотни и тысячи раз не слышали о других мирах, где смертные научились жить по-другому⁈ Так что же вам мешает…

— ЭТИАМАРИИ!!! — прогремел голос тёмного эльфа с трибуны, заглушая опасные речи.

Но рабы, которым приказали казнить виновных, оказались слишком заворожены речью.

На арену уже должна была выйти стража, но что-то мешало поднять решётчатые ворота. И вдруг Ланса осенило. Аристократ уже поднялся с места, как серый туман вдруг материализовался из неоткуда, создавая барьеры вокруг арены. Такой же туман, который появлялся среди ветров Этия.

— Убить их всех! — теперь приказ предназначался даже солдатам.

— Пора вам сделать выбор! — произнёс лидер смертников, отправляясь к противоположному краю арены.

Они собирались сбежать, прыгнув в туман. Этот же туман оказался неопределимым барьером для солдат Сароса, в то же время являясь шансом на спасение невольников.

Рабы смертники уже бежали со всех ног к своему спасению, пока их лидер оставался стоять на месте со своими приближёнными смертными. Он смотрел на замерших этиамариев, которые не знали, как им поступить. Ведь их кормили, за ними следили, за победы в боях им полагались награды. Они спали в тепле и тренировались, чтобы приносить доход. Их жизнь не была ужасом, но и свободной она не была. Они предстали перед выбором.

— Пора принять решение, — уже куда тише произнёс лидер смертников. — Выбор есть, и это не смерть. Я клянусь вам. Но не думайте, что у вас есть всё время мира, как и вряд