Принцесса помолчала, задрала рукав и посмотрела на Лорины болячки.

– Ладно, – протянула она, – останусь. Но это мое самостоятельное решение, которое я принимаю сугубо в целях самообразования, а не потому, что твои слова шевельнули что-то в моей душе, – потому что обойдетесь.

Я ответила:

– Хорошо. Ты можешь заодно принять самостоятельное решение слушаться меня, вместо того чтобы бухтеть без умолку и записывать имена на бумажку?

Принцесса пожала плечами:

– Допустим, могу принять и такое решение.

Я посверлила ее взглядом, она потупилась, вынула список из кармана и порвала его на мелкие кусочки.

– Все равно никакого от него толку, – проворчала она, – раз уж все решили себя Спартаками называть.

И она усмехнулась себе под нос. Оказывается, у нее есть чувство юмора. Может, со временем она перестанет быть невыносима.

Я сказала:

– Так-то. А теперь давай переоденем тебя во что-нибудь чистое вместо этой кошмарной формы.

– Спасибо, – обреченно вздохнула она. – Было бы неплохо.

Мы направились ко мне в номер, подобрали что-то подходящего ей размера, и я строго-настрого запретила ей спускаться, пока она не примет душ и не причешется.

Принцесса беспомощно теребила пуговицы блузки, и мне пришлось помогать ей расстегнуться.

– Да черт тебя дери, принцесса, ты хоть что-нибудь сама делала у себя во дворце?

– Я спала сама, – ответила она после некоторых раздумий, – иногда.

Она разделась, я собрала ее обноски и выбросила их на вторсырье, после чего оставила ее одну и отправилась оповестить наших о предстоящем совете. Уже уходя, я услышала ее вопль. Принцесса запуталась в настройках горячей воды в душе.

Через час наши маги стянулись в главный офис «Казама». Были там волшебник Мубин и леди Моугон, Полноцен и Скидка Прайс, Перкинс и принц Назиль, «Та, Кого Слушаются Муравьи» – она же дейм Корби, и Кевин Зипп, который деловито делал пометки на обороте конверта.

Они выслушали мой рассказ, начиная от встречи с Д’Ардженто, заканчивая сделкой с Шандаром. Или мы ищем Око Золтара – или он истребляет драконов. И нас, которые встанут у него на пути, заодно. Про принцессу рассказывать не стала – пусть сами догадаются.

– Золтар? – переспросил Перкинс, когда я дошла до этой части. – Мы его знаем?

Мубин рассказал:

– Золтар был личным колдуном тирана Аменемхета V. В свое время занимал третье место среди самых могущественных магов планеты. Насколько известно, из-за денег он ввязался в темные Мистические Искусства и был убит самым нелицеприятным образом вскоре после смерти самого Аменемхета.

Я спросила:

– А что такое это Око? Речь, надеюсь, не о настоящем глазе?

– Это драгоценный камень, – объявила дейм Корби, зачитывая из «Кодекса Магикалис». – Тут сказано, что у Золтара был любимый посох, украшенный «тяжелым рубином величиной с гусиное яйцо» вместо набалдашника. Тысячегранный кристалл, в недрах которого плясало пламя, рубин всегда был горячим на ощупь, даже в самую морозную ночь. Сказано, что Око действовало по принципу призмы, множа и без того непомерные силы Золтара. После смерти колдуна Око многократно меняло хозяев, но не без приключений: волшебники послабее «претворялись в свинец», когда пытались приручить могущественный камень.

– Кем-кем притворялись? – не понял Перкинс.

– Да не притворялись, а претворялись, – поправила дама Корби. – Превращались, короче, в тяжелый металл – свинец.

– А-а…

Я спросила:

– Там пишут, что случилось с камнем потом?

Дейм Корби перевернула страницу.

– Меняло хозяев, типичные сообщения о проклятии, гибель всякому, кто посягнет, ля-ля тополя, обычная история. Доподлинно известно, что камень находился во владении Сулеймана I Великолепного в 1552-м и, по слухам, сыграл не последнюю роль в укреплении силы и мощи Османской империи. Поговаривают, что камень находился в одном из поездов, которые в 1916-м пустил под откос Лоуренс Аравийский в Хиджазе. Есть даже версия, что он мог храниться у Лоуренса до его смерти в 1935-м, когда тот попал в аварию на мотоцикле, но среди его имущества обнаружено ничего не было. После этого об Оке никто не слышал.

– А вот это едва ли, – вмешался Кевин Зипп. – И сейчас я поведаю вам о разговоре, который состоялся у меня несколько лет назад с отставным колдуном Эйблом Квиззлером.

Мы придвинулись поближе. Кевин начал свой рассказ:

– В свое время Квиззлер входил в команду, занимавшуюся разработкой прототипов заклинаний левитирующих железных дорог. Но прошли годы. Когда я встретил его вновь, он едва сводил концы с концами – подрабатывал озвучкой говорящих весов. Тогда-то он и рассказал мне, что провел последние сорок лет в тщетных поисках Ока Золтара, надеясь с его помощью вернуть себе былую чародейскую славу. И уже готов был опустить руки, когда до него дошли байки от людей, сказывавших, что видели гигантский многогранный рубин, горячий на ощупь, в недрах которого плясало пламя. Мол, камень этот наделял небывалыми силами тех, в ком хватало мастерства, чтобы укротить его, а недостойных претворял в свинец.

– Превращал в металл? – уточнил Перкинс, с трудом поспевая за потоком информации.

– Именно так.

Леди Моугон встрепенулась.

– Где именно видели?

– Якобы… видели Око Золтара… на шее Небесной Пиратки Вольфф.

Ровно до этого момента мы внимали каждому слову Кевина, но стоило ему упомянуть Вольфф, как со всех сторон раздались разочарованные возгласы. Нам оставалось только развести руками.

– Да чтоб вас всех, – проворчал Мубин недоверчиво. – Вот как только намечается длинная история, так рано или поздно она обязательно сведется к капитану Вольфф, и к гадалке не ходи.

Я-то, конечно, тоже слышала о капитане Вольфф – а кто не слышал? Она была героиней многих легенд – тоже, кстати, третьей категории и «скорее всего вряд ли вообще существовала». Никто не мог похвастаться таким количеством мифов о своей персоне, как эта дамочка. На нее пачками вешали воздушно-пиратские нападения, но никогда не ловили с поличным. То тут, то там всплывали сообщения о ее появлении – нерегулярные, малоправдоподобные, зачастую грешащие преувеличениями. Говорили, будто она единолично захомутала облако-левиафана – ну, это примерно такой же абсурд, как сказать, что ты поймал зебророга и в тот же день объездил его и верхом поскакал на войну. Левиафан, воздухоплавающая чудь неустановленного происхождения размером с дирижабль, попадался на глаза редко, а в фотообъектив – лишь однажды, лет примерно восемь назад. Фотография попала на передовицы всех газет мира и сдвинула статус Левиафана с четвертой категории («будем откровенны – маловероятно») на пятую («так и быть, похоже на правду, но по-прежнему никаких объяснений»).