Он предполагал, что объяснение пройдет более бурно и болезненно. Все вышло гораздо проще.

Конечно, София попыталась удержать его. И даже вновь завлечь в постель. Но, слава Богу, не подняла шума, не расплакалась и не устроила истерики. Хотя соблазн нырнуть обратно в ее теплую кровать был слишком велик.

Если б она прибегла к более решительным мерам, когда хотела повторно обольстить его, он бы, наверное, не устоял перед ее чарами.

Противоречивые эмоции терзали душу Джорджа. Желание и страсть боролись в нем со стремлением поскорее выскочить из этого чертового номера, захлопнуть за собой дверь, навсегда оставив очаровательную темпераментную Софию позади. От этого пальцы слегка дрожали, и он возился со шнурками дольше обычного.

Быстрее! Быстрее же! — твердил ему внутренний голос, торопя и тем самым только мешая.

— Нет!

Послышавшийся пронзительный крик заставил его вздрогнуть от испуга и вскинуть голову.

— Что? — выпалил он, тараща глаза.

— Я сказала — нет! — Ничего уже не понимая, совершенно запутавшись, Софи сознавала лишь одно: Джордж не может так просто уйти после всего, что произошло между ними! После неземного наслаждения, в котором они по-настоящему слились в нечто единое, цельное, неразрывное…

Откинув одеяло, забыв о своей незащищенности, она спрыгнула с кровати и, подскочив к нему в тот момент, когда он уже направился к двери, вцепилась в рукав его пиджака.

— Ты никуда не уйдешь!

От неожиданности Джордж замер, но тут же опомнившись, резко повернул голову, окинул Софи убийственным взглядом и дернул руку.

В первое мгновение в ее глазах промелькнул испуг. Она сделала неуверенный шаг назад, моргнула и ослабила хватку, но тут же, собравшись с духом, с новой силой вцепилась в его рукав, подалась вперед и упрямо повторила:

— Ты никуда не уйдешь! Во всяком случае, пока не объяснишь свое поведение.

Джордж окинул ее с головы до ног испепеляющим, полным пренебрежения взглядом. Софи показалось, этот страшный взгляд срывает с нее последний защитный слой, разъедает ее нежную белую чувствительную кожу, доставляет дикую боль, адские страдания.

— А кто, интересно мне знать, посмеет остановить меня? — ухмыляясь, спросил он ужасающе надменным ледяным тоном.

— Я…

Чтобы ответить ему, ей пришлось собрать все свое мужество. Но напряжение, в котором она пребывала, оттого что силой удерживала его за рукав пиджака, придало ее голосу большую уверенность. Хотя у нее все трепетало внутри от отчаяния, страха и обиды.

— Да что ты говоришь? — процедил сквозь зубы Джордж, продолжая высокомерно и злобно смотреть на нее.

Софи изо всех сил пыталась не выказать того, что вызывал в ней его жуткий взгляд, хотя от испуга ей впору было провалиться сквозь землю. Она лишь вдавила ступни в мягкий коврик на полу, но пальцы рук не разжимала, упорно и смело глядя ему в глаза.

Джордж еще раз дернулся, пытаясь вырваться, но Софи не сдавалась.

— София! — взревел наконец он.

Ни разу в жизни Софи не слышала, чтобы ее имя произносили столь грубо и свирепо.

— Ты оторвешь мне рукав!

— Не оторву, если ты не прекратишь эту нелепую войну! — выпалила она. — Разве я многого требую от тебя, Джордж? Всего лишь прошу сказать мне, почему ты уходишь. Просто объясни…

Джордж не на шутку рассердился. Его лицо покраснело, ноздри расширились, он распрямился и стал как будто еще выше и шире в плечах.

— Я не обязан отчитываться перед тобой! — рявкнул он и дернулся к двери.

Софи не разжимала пальцев. В ней как будто проснулся дикий зверек, она лишь яростнее и крепче впилась в добротную ткань, хотя рука уже немела.

Трудно представить, как долго продолжалась эта глупая борьба. Потеряв наконец остатки терпения, Джордж грубо схватил Софи за запястье, с силой сдавил его и, когда она ослабила пальцы, высвободился из ее плена. Но в тот момент, когда он хотел откинуть ее на кровать и уйти, послышался глухой удар. Что-то выпало из внутреннего кармана его пиджака.

При этом лицо Джорджа исказилось от странного испуга, и он поспешно протянул руку к вывалившемуся из кармана предмету. Однако Софи опередила его, резко наклонилась и схватила упавшую на пол вещицу.

Это был бумажник. Темно-коричневый кожаный бумажник. И в нем определенно находилось нечто такое, что Джордж хотел от нее скрыть.

Действуя почти инстинктивно, потеряв всякий интерес к пиджаку Джорджа, Софи кувырком откатилась в сторону, крепко сжимая в руке портмоне. Потом вскочила на ноги, с победным воплем перепрыгнула через кровать и стала у дальней стены, переводя дыхание. Теперь, чтобы поймать ее, Джорджу пришлось бы попотеть — побегать за ней вокруг кровати.

— София! — угрожающе-предупредительным тоном крикнул Джордж. — Сейчас же… немедленно верни мне мою вещь, слышишь?

— И не подумаю! — отрезала она. Стоило идти до конца — вымучить его, отомстить…

Джордж стоял на месте, тяжело дыша, и пристально следил за малейшим ее движением. Его глаза потемнели и горели странным светом.

Софи окинула противника вызывающим взглядом, подняла вверх руку с бумажником, торжествующе помахала им в воздухе и в этот момент с ужасом заметила свое отражение в большом зеркале на створке шкафа. Она совсем забыла, что обнажена. Краска стыда горячим потоком хлынула к ее щекам.

Смущенно прикрыв грудь руками, быстро осмотревшись, она увидела на спинке кровати свой зеленый халат, схватила его и надела на себя.

— София, отдай мне бумажник! — грозным тоном повторил Джордж.

— Нет уж! — ответила Софи, прищуривая глаза. — Может, я и отдала бы его тебе, если б ты так не испугался. Теперь же, когда я знаю, что в нем есть нечто, для тебя очень важное, очень ценное, я сначала исследую его.

С трудом придерживая полы халата, она подошла к кровати и расстегнула бумажник.

Из него на смятую постель посыпались кредитные карты, визитки и какие-то записки. В одном отделе лежала пачка купюр — американских долларов и швейцарских франков. В другом — почтовые марки. А в третьем… пачка фотографий.

Софи не требовалось задавать вопросы, гадать… Она ясно поняла, что именно эти фотографии и не хотел показывать ей Джордж. Карточки были почти не видны, из кожаного кармашка выглядывала лишь тонкая полоска верхней из них.

Джордж смачно выругался. Но когда Софи подняла голову и окинула его возмущенным взглядом, он вдруг резко передумал останавливать ее. Вместо этого иронично ухмыльнулся и воскликнул:

— Что ж! Полюбопытствуй!

Софи растерянно моргнула.

А почему, собственно, не позволить ей взглянуть на мои любимые снимки? — подумал Джордж. Пусть посмотрит на Маргарет. На мою милую жену…