– Суженый, да еще и ряженый? Какие-то похороны дистрофика! А Билан вовсе не блондин.

– Вечно ты, Сонька, придираешься! – обиженно фыркнула Женя.

Пришлось зажечь свечи и засесть в темной ванной комнате перед «мойдодыром»: другие зеркала были признаны Женькой неподходящими или комнаты недостаточно темными.

И вот сидим мы, глазами – луп-луп в это зеркало. Женька речевки толкает, я тихонько хихикаю в кулачок, но бдительности не теряю. Что скрывать – любопытно до чертиков!

И вдруг будто действительно что-то колыхнулось на зеркальной глади, будто заглянул в него кто-то. Я даже вздрогнула от неожиданности, а Женька только мою руку сжала и тоненько запищала: «И-и-и».

Образ пропал так же стремительно, как и появился. Я и разглядеть толком не успела, на кого он был похож. То ли на Пашку, то ли на Игорька… А между ними – уйма вариантов. В общем, разговоров нам с Женькой хватило до вечера.

Мы сидели на бортике ванны и размышляли, кто же заглянул к нам на огонек, а где-то далеко над нами тихо посмеивался Прометей.

Поспорила с папой из-за того, какой канал по телевизору смотреть. Папа хотел «Спорт», а я – «Культуру».

– В здоровом теле – здоровый дух! – выхватил пульт папа.

– Здоровому духу – здоровое тело! – парировала я вычитанной в какой-то религиозной брошюре фразой.

– Нигилистка! – сдался отец.

Пошла спрашивать у мамы, что такое «нигилистка». Перед папой неудобно было сверкать слабоумием.

– Нигилисты режут лягушек и не верят в людей и Бога, – развешивая белье, протараторила мама.

Я опять ничего не поняла. Меня от вида живых лягушек мутит, что говорить о вспоротых? Неужели папа настолько плохо знает свою дочь, раз возомнил меня нигилисткой? Тем более непонятно, какое отношение лягушки имеют к моему отказу от спортивного образа жизни?

Когда я и думать забыла о нигилизме, пришла мама и дала мне книжку Тургенева «Отцы и дети».

– Держи, нигилистка! – потрепала она меня по волосам. – А сейчас собирайся, пойдем «шопиться».

Думаю, дедушка был бы недоволен тем, что его дочь так бессовестно использует заимствования из иностранной лексики в общении со мной.

Весь день мы с мамой болтались по магазинам. Покупали мне новую школьную сумку, ручки, тетради, физкультурную форму, сменную обувь…

Что ж, я оценила, насколько приятнее видеть во сне пьющую абсент Данаю, чем вешалки, прилавки и обувные коробки.

Открыла старенький томик Тургенева, пошуршала желтыми страницами и только хотела начать читать «Отцов и детей», как на меня напал чих. Я чихала и чихала, казалось, челюсть вот-вот выскочит изо рта. Пришел папа, запихнул Тургенева обратно в книжный стеллаж и сказал:

– Сонька, девушке умной быть необязательно, пойдем лучше свежим воздухом подышим. – И он схватил меня за руку. – Хочу видеть дочь веселой и румяной!

Потом мы до одури кидали друг другу в сквере летающую тарелку. Было очень весело. Наверное, дух нигилизма во мне еще недостаточно окреп.

Сборы на дачу прошли в атмосфере дружелюбия и взаимопонимания.

Мама строго сказала:

– Чтобы к ужину ты была готова! Все понятно?

Я, собрав в кулак все дружелюбие, ответила:

– Понятно!

На ужин мама потушила мясо. Получилось у нее типа – ребята, тушите свет! Когда я жевала резиновое азу, мне было жалко корову и свои зубы.

После еды мама осталась дома мыть посуду, а папа повез меня на дачу.

Бабушка с дедом встретили меня, как встречают сыновей из армии – словно два года не видели, а не какой-нибудь месяц.

Я тоже была рада оказаться на даче. Может, я патриот, или просто подмосковная природа мне дороже турецкой, а бабушкин стол вкуснее шведского.

Моросил дождь. Настроение у меня было ностальгическое. Я задумчиво сидела на крыльце. Как говорит бабушка: «Я сидела на крыльце с выраженьем на лице. Выражала на лице, что сижу я на крыльце». Капли дождя барабанили по водостоку, яблоня шелестела мокрыми листьями, кусты смородины блестели краснеющими ягодами. Солнечные лучи выглядывали из-за тяжелых серых туч и весело играли в считалки на заборе – красота, романтика!

Вдохновение щекотало рифмы в моей гениальной голове. Я зашептала себе под нос:

От забора до забора

Нет смешнее разговора,

Чем веселая беседа

Солнца и дождя-соседа!

Надо записать, пока не забыла. Потомки должны знать, с каких строк начинался мой путь к славе великого русского поэта.

На крыльцо вышел дед.

– Ох, и грибов завтра будет! – мечтательно вздохнул он. – Сонька, айда утром в лес!

Я обожаю ходить с дедом за грибами!

Ранним утром, когда даже бабушка еще спит, мы тихонечко выходим из дома. Лес у нас за поселком небольшой, волков не встретишь. Раньше там водились кабаны, зайцы и лоси, но и их давненько никто не видел.

Мы пробирались между колких елочек, под толстостволыми ветвистыми дубами. Осинки шептали березкам: «Вот и Соня пришла!» Я всегда разговариваю с лесом, ведь самые хорошие грибы он дарит только близким друзьям. Я шепчу: «Лесок, лесок, подари мне грибок!» Потом смотрю – на пригорке то ли листочек, то ли шляпка мелькает. Раздвигаю траву, а оттуда мне улыбается боровичок на толстой ножке!

Дед всегда ворчит: «Что ты мечешься по лесу, как российский футболист по полю, – резво и бессистемно? Надо ходить медленно, смотреть внимательно. Сто грибников мимо пройдет, а сто первый найдет!»

Домой мы возвращались с полной корзиной белых, подберезовиков, подосиновиков, моховиков, лисичек и кучей веселых сыроежек. Благородные грибы бабушка засушит или заморозит, а сыроежки и лисички пойдут на жарку.

Нас провожали гордые мухоморы – до чего ж хороши, гады, глаз не оторвать от красных шляпок! А вот скоро пойдут опята, есть у меня в лесу парочка тайных пней… В конце лета меня из леса за уши не вытащишь…

Как же быстро пролетает лето! Уже август.

В начале июня каникулы кажутся бескрайними, но август диктует свои правила: машет первым пожелтевшим листом и шепчет: «Солнцева, спеши отдыхать!»

А бабушка с дедом поспешили покупать подарок на свадьбу воссоединившимся Галопову и вдове адмирала.

– Соня, остаешься за сторожа. Будь умничкой, из дома не выходи! Мы можем на тебя положиться? – строго спросила бабушка.

– Бабуль, если ты думаешь, что я повешу на калитку табличку «Никого нет дома, заходите, телевизор на террасе, деньги под подушкой», а сама отправлюсь кататься по поселку на велосипеде пьяная и голая, то ты преувеличиваешь мои возможности как минимум наполовину, – серьезно ответила я.