портила её ахуенную фигуру, с нелепой походкой и крупными чертами лица на маленькой голове. Но нужно сказать, что она довольно смешная девушка. Порой чувства стыда перерастало в кринж, и я ловил ха-ха.

Как-то я приехал к ней в Кузьминки. Было лето, и я привёз пиво, Балктику 6, с сухариками на развес со вкусом чеснока. Сидели у неё в комнате с девичьими розовыми обоями, прям как её пизда. В комнате было довольно уютно и чисто. Когда мы доели сухари, стали сосаться. Конечно, всё стало перерастать в еблю. На тот момент ебля с ней для меня была уже в тягость. Физически я был возбуждён, но как же мне было противно смотреть на её голодные собачьи глаза во время этого дела.

Она сосала мой хуй с агрессивным возбуждением, с обилием ротовой жидкости. Когда я её остановил, у неё изо рта свисали слюни, которые тянулись, как толстые паутинины, от моего члена к её губам. Отвратительно. И это я собирался сейчас ебать, пацаны. Она села сверху, зашло, как по маслу при том, что без смазки, и начала двигаться механически, как наездница, как на лошади, хотя на лошадь была больше похожа она. Ну, внешне. Саша двигалась очень технично и красиво, как в фильме «На игле» в сцене с Марком и Дианой, но почему-то это всё было не так приятно. Особенно после той слюнявой картины, описанной выше. Во время процесса у неё был жалобный взгляд, как будто её не ебут, а оскорбляют сейчас, унижают. Ебались мы с ней всегда без гандона. Это было не в наших правилах. Почувствовав, что скоро кончу, я вытащил хуй из неё, и предложил поменять позу. Саша проявила инициативу и предложила так. Она встала раком, оперившись на подоконник, и я в неё сунул с мыслью, что так её тут ебал её бывший. Мне стало противно, но я продолжил движение, и быстро кончил ей на спину. Мне нравилось кончать ей на спину. Саша легла на живот с дрожащей моей спермой на спине, я пошёл в туалет, вырвал бумаги, чтобы вытереть с неё свою жидкость. Вытер. Мы легли на кровать. По-прежнему голые. Я принялся ей мастурбировать, чтобы мы стали квиты. Прошло пять минут, и она кончила. Я уже понял, как мне с ней работать. У неё был выраженный клитор, и он с удовольствием показывался, когда это было нужно. У неё был бешеный взгляд в потолок после оргазма, и она тяжело дышала, твердя: «Ахуеть…. Ахуено… Это пиздец…» Мне показалось это странным. Она явно сравнивала что-то. Я видел это по глазам. Меня и этого ёбанного Илью. По-любому. Похоже, он так не может, как я. И я успокоился. Тем не менее, кое-что понял. Точнее, я что-то почувствовал. Тут было что-то не так. В этой комнате пахло секретом. Пахло изменой. Кажется, до меня тут недавно уже была ебля. Я стал списывать всё на паранойю, на странную ревность к Саше, но мой хуй как будто передал мне нездоровое послевкусие после того, как побывал у неё там. Внутри. Он узнал её секрет. Вагина от члена ничего не скроет. И я не мог отогнать от себя эти мысли.

Через некоторое время я расстался с Сашей, но мы продолжили общаться. Затем возникла та хуйня с запахом. Прошло несколько лет, и мне Саша по пьяни призналась, что она мне изменяла со своим бывшим. Ильёй. Я обрадовался, что моя интуиция тогда меня не подвела. Обида тоже возникла, это да, не сильная. Но мои ощущения! Выходит, не всегда такие мысли возникают путём паранойи. И этот противный запах… Тоже непросто так.

Ноу Соль

Пожалуй, самая грустная ебля была с ней. Она моя боль, мой страх и мой ментор. Знаю. Я пытался скрыться от её покровительства над моими взглядами, но не постижимым образом её влияние до сих пор производит метаморфозы в моём мировоззрении. Медленно, но верно я подступаю к её модели восприятия этой жизни, хоть и пытаюсь от этого отмахнуться, но вынужден себе честно признаться, что я её ученик. Глупый, нервный, отстающий. Тот самый ученик, сидящий на последней парте, рисующий члены и пёзды на полях своей тетрадки, но впитывающий наставления училки на подкорке.

Я даже не буду рассказывать, кто такая Ноу Соль, почему я её так называю, как мы познакомились и прочее. Потому что в своей другой работе, я подробно рассказал о ней. И даже если эту работу ещё никто не видел, я вынужден отказаться именно от этого повторения. Хотя многие моменты из этих очерков, так или иначе, будут в моём романе.

Итак. Как мы встретились в тот день, я не помню. Вероятно, у метро «Молодёжная». Была осень, мы шли пешком от метро. Я очень сильно нервничал. Это должен был быть наш первый раз, и я боялся облажаться. Ещё меня беспокоило то, что исправиться у меня вариант был бы неизвестно когда. Бабушка с дедом ещё должны были приехать в этот день с дачи. И всё. Потом не было бы возможности нам с Настей уединиться. Если только на каких-то сторонних пространствах. У неё дома тоже был не варик. Из-за родителей.

Но вот мы пришли ко мне. Причём странно. Даже вроде не пили ничего. Сразу прыгнули на диван. Целовались. Мне кажется, очень со стороны романтично. Пожалуй, мы вместе гармонично смотрелись, потому что вселенная создала нас для этого совместного периода. Раньше я прибеднялся, думал, что Настя из нашего с ней столкновения вышла ни капельки невредимой, но нет. Я думаю, она во мне тоже разглядела тогда родственную душу. Душу способную понять её страдания, заточенные в этом абсурдном и несправедливом мире. Как сложно смириться с этим, когда это всё понял. Потом наши пути разделились: она пошла в физическое сопротивление, которому посветила свою жизнь, а я посвятил свою жизнь описанию этого пиздеца, что тоже в каком-то смысле является сопротивлением, тоже физическим, но невидимым. Для меня куда важнее невидимое. Особенно, когда речь идёт о ней. Я даже забылся, что я должен рассказывать о факте ебли, а не о ебле мозгов самому себе. И всё же. Я, надеюсь, у меня получилось описать нашу схожесть.

Я сидел на краю дивана, а она сидела на мне. Уже без футболки. И я без футболки. Затем мы легли, она была сверху и тёрлась об меня, прямо как Джу. Но это было совсем иначе. Я был готов