– Вот в этом райском местечке, – задумчиво сообщил Джейк, – я предлагаю…

Он зевнул, не договорив.

– Да, и не говорите, – кивнул компаньон. – Чертовски своевременное предложение, мистер Саммерс. Такое нервное утро….

– Ах, и не говорите, мистер Маллоу, и не говорите! – Джейк сделал вид, что обмахивается кепи.

Он попрыгал по нагретому солнцем мху, потрогал его рукой.

– Ну что же, сэр, к вашим услугам мягкая постель. Белье, правда, сыровато немного, но не будем занудами.

Выбрав местечко посуше, двое джентльменов устроились, подложив под голову саквояж и накрывшись пиджаками.

– Вы знаете, мистер Саммерс, – мечтательно пробубнил компаньон из под козырька кепи, – не надо было так усердствовать с вещами.

– М-м-м? – отозвался компаньон.

– Я говорю, плед жалко.

Джейк, точно, вспомнил плед. В желто-зеленую клетку. Эх, остался на клумбе.

– Ну что уж теперь-то, – заметил он философски. – Привыкайте, сэр, к спартанской обстановке.

– Ты знаешь, – промямлил Дюк, – я даже представить не могу, как я этому Веркору скажу.

– Да перестань. У кого угодно могут стырить бумажник.

– Да нет, не в этом дело, – Дюк сел. – Просто с письмом было бы так: мы приходим, спрашиваем капитана, отдаем ему письмо, и все. Он теперь знает, кто мы такие и что нам от него надо.

Он повернулся к компаньону.

– А теперь что?

Джейк тоже сел.

– Ну что, ничего. Все то же самое, только про письмо придется сказать. Так, мол, и так, было письмо от моего отца, но…

– У отца всяких приятелей – миллион по всему свету! – тоскливо сказал Дюк. – Вдруг этот Веркор вообще его не помнит?

– Почему «не помнит»? Я своими ушами слышал – «капитан Веркор, мой старый знакомый».

Дюк тяжко вздохнул.

– Это всего-навсего означает, что они черт знает как давно познакомились. Я о нем, между прочим в первый раз сегодня услышал!

Он вцепился зубами в бутерброд.

– Сэр?

– Я не смогу! – тоскливо промычал Дюк. – Я же никогда ни у кого ничего не просил! Каким идиотом я буду выглядеть! Так, мол, и так, капитан Веркор, я сын Томаса Маллоу, вашего старого знакомого, которого вы, может быть, помните, у меня сперли бумажник и…

– Возьмите меня на борт!

Джентльмены помолчали. Дюк поднял кудрявую голову.

– Понимаешь? Все бы ничего, кабы не этот бумажник. Получается какое-то: «подайте бедному сиротке»!

Джейк перевернулся на живот и подпер подбородок кулаками.

– Стоп, сэр. Предлагаю отложить панихиду и подумать, как сказать про бумажник так, чтобы не выглядеть попрошайкой. Поехали.

– Э-э-э, – протянул компаньон.

– Неплохо для начала.

– В-видите ли, месье Веркор, тут такое дело… стоп, нет. Видите ли, капитан, есть одно затруднение… опять не так. Э…

– Могу я просить уделить мне пару минут?

– Здорово чешешь!

– Потолкайся в прихожей в доме, где кто-то умер, и не так споешь. Поначалу вообще было: «здрасьте, я сын мистера Саммерса». И все стоят, смотрят. Переглядываются.

– Почему?

– Потому. Кто там помнит, как его зовут-то. Гробовщик и есть гробовщик.

– А делать что? «Я сын похоронного церемониймейстера»? «Мой отец мистер Саммерс, похоронный церемониймейстер»? «Я насчет вашего гроба»?. Ужас какой-то. Как же ты выкручивался?

– Ха, – усмехнулся Джейк. – «Похоронный дом Саммерса», сэр. Тут плохо только, если в доме вообще нет покойников.

– Что, и такое бывало?

Джейк любовался облаками.

– Да много всякого было. Дело не в этом. Мы-то с вами лица частные.

– Какая досада, – огорчился юный Маллоу. – Придется выкручиваться как частное лицо.

Джейк не ответил. «Частное лицо» еще помычало и выдало:

– Понимаете, сэр, тут такая история…

– Какая история?

– Да ну тебя!

– Ладно. За нас одно обстоятельство.

Дюк с надеждой посмотрел на компаньона.

– У нас нет другого выхода. Так что хочешь – не хочешь, а придется как-то с этим Веркором объясняться.

– Утешил, нечего сказать.

– Потом, – раззевавшийся компаньон расправил пиджак, укрываясь, – потом придумаем.

Шумел водопад. Заливались птицы. В небе, расправив крылья, парил то ли коршун, то ли ястреб, то ли еще кто-то.

– Ай, как-нибудь! – буркнул Дюк себе под нос, свернулся калачиком и уснул.

Звякнул дверной колокольчик и Джейк переступил порог маленькой лавки в нью-хэмпширском Уинчендоне – знаменитом на всю страну Городе Игрушек. Лавка неожиданно возникла на его пути, пролегавшем через лес где-то возле Миддлтона: обычного вида, с полосатым бело-желтым тентом над входом, с резиновыми бэби в чепчиках, с игрушечной кухней и книжками про Бастера Брауна в витрине.

С полок пялились стеклянными глазами куклы в воздушных шляпках, скалились лошади на колесиках, клоуны в шароварах со звездами глупо растягивали губы, молитвенно складывали ладони ползающие по проволоке жестяные мартышки в фесках, сверкали лаком колес экипажи, таращили круглые нарисованные глаза пары тварей из огромного Ноева ковчега.

– Что вам угодно, молодой человек? – поинтересовался продавец – юркий джентльмен со сверкающей лысиной.

При этих словах сами собой завелись и поехали по игрушечным рельсам штук пять поездов.

– Есть у вас мультископ? – неожиданно для себя поинтересовался искатель приключений.

– Ну конечно! – хозяин сверкнул улыбкой под закрученными усами. Его крупные зубы были похожи на очищенный миндаль.

– Безусловно! Непременно! Я бы даже сказал, разумеется, есть!

И немедленно выложил на прилавок сначала один, потом другой, еще один, еще…

«Превосходное удовольствие для детей!»

«Восхитительное развлечение для всех!»

«Игрушка, но больше, чем игрушка!»

Разноцветные стеклышки с едва слышным стеклянным звоном складывались так и этак. Дождавшись, когда узоры станут повторяться, Джейк взял второй. Потом еще один, еще…

Поймав сиропный взгляд продавца и вспомнив, что в кармане пусто, искатель приключений замялся.

– Понимаете, сэр, я… у меня.

Продавец вопросительно поднял голову.