оперу «Тангейзер», источниками для которой послужили «Духи стихий» Генриха Гейне, «Состязание певцов» Э. Т. А. Гофмана и повесть «Верный Экхарт и Тангейзер» Людвига Тика. Тангейзер — историческое лицо, миннезингер, живший в XIII веке и оставивший после себя несколько лейхов (так в немецкой традиции назывались французские лэ). Биографические сведения о нем скудны, а мифов — напротив, хоть отбавляй: и о том, как Тангейзер скрывался в гроте Венеры, и о его участии в легендарной «вартбургской войне», поэтическом состязании при дворе Германа I, ландграфа Тюрингского. Вагнер благополучно совместил в либретто оба предания. Комическая параллель к «Тангейзеру», поздняя опера Вагнера «Нюрнбергские мейстерзингеры» по книге Иоганна Кристофа Вагензейля «О сладостном искусстве мейстерзингеров» (Von der Meistersingern holdseligen Kunst, 1697) и новелле «Мастер Мартин-бочар и его подмастерья» Э. Т. А. Гофмана — тоже посвящена поэтическому турниру мастеров пения, но не рыцарей-миннезингеров, а горожан-ремесленников, членов городской певческой гильдии мейстерзингеров. Среди них — Ганс Сакс, поэт XVI века, заново открытый Гёте, и некто франконский рыцарь Вальтер фон Штольцинг, сообщающий о себе, что учился у Вальтера фон дер Фогельвейде — безземельного рыцаря и легендарного поэта и певца времен классического миннезанга. Тонкость в том, что действие «Мейстерзингеров» происходит в середине XVI века, тогда как реальный Вальтер фон дер Фогельвейде ушел из жизни в середине XIII века, и мастера, привыкшие обучать подмастерьев по правилам цехового искусства (личным примером и зубрежкой), недоумевают, как можно чему-то научиться по книге стихов покойника.

На средневековый трубадурский сюжет написана опера Жюля Массне «Жонглер богоматери» (по одноименной новелле Анатоля Франса, основанной на легенде, записанной поэтом и музыкантом XIII века Готье де Куэнси). В ней повествуется о жонглере Жане, который мечтает порадовать Богородицу, но не может сделать это иначе, чем с помощью своего «низкого» искусства, за что подвергается насмешкам высокообразованных монахов. Но сама Богородица тронута выступлением Жана: ее живописный образ оживает и в разных редакциях оперы благословляет жонглера, дарит ему цветок, вытирает пот со лба или просто улыбается. Рассказывают, что, когда в американской постановке оперы в начале XX века партию Жана пела сопрано Мэри Гарден, Массне пришел в ярость — партия написана для тенора.

Вальтер фон дер Фогельвейде из Манесского кодекса (1304–1340).

Один из главных бестселлеров Средневековья — «Роман о Розе», написанный трувером Гийомом де Лоррисом: до наших дней дошло больше 250 списков на разных языках. В аллегорическом тексте поэмы музыка играет не последнюю роль. Вот сцена хоровода в саду: «Радость пела / Настолько чисто и легко, / Что торжествующий покой / С тем пением вливался в сердце. / То с хором в унисон, то в терцьи / С мелодией звучал тот глас, — / Так плавно музыка лилась!.. Вы видели бы музыкантов: / Флейтистов, прочих оркестрантов! / Жонглер был там и менестрель, / Что голосом выводит трель: / По-лотарингски музыкален, / И песен строй тех уникален. / Звенели колокольцы там / В подвижных пальцах милых дам: / Они подбрасывали их, / Ни разу вниз не уронив: / Так ловко в воздухе поймают, / На палец быстро надевают; / Другие — весело поют,/ И не считают здесь минут»[56].

Здесь много любопытного — упоминание «флейтистов и прочих оркестрантов» указывает на ансамблевое сопровождение песни. А пункт про унисон и «терцьи» сообщает: принципы вокальной полифонии, причем в самом свободном изводе с терциями (даром что у Пифагора о них ни слова), к XIII веку проникли в светскую музыку. В сущности, ничего удивительного: когда речь идет о куртуазной, да и какой-либо иной любви, теоретические выкладки респектабельных античных философов и не менее респектабельных христианских богословов, разумеется, перестают иметь значение.

Отсюда — прямая дорога к музыкальным жанрам позднего Средневековья в эпоху Ars nova: ронделям (от слова ronde — круглый), где голоса движутся как будто по кругу, подхватывая и повторяя мелодию по принципу канона с небольшим опозданием, и мотетам (от французского mot — слово).

Карьера мота: что угодно, или всего понемногу

Мотеты — первый полностью полифонический профессиональный вокальный жанр, который вырос из литургической традиции и получил светскую прописку. В его многочастной структуре использовались литургические и светские формы, книжная латынь и старофранцузский язык, церковные секвенции и не столь благочестивые напевы трубадуров.

В XV веке из мотета вырастет кводлибет (в переводе с латыни — «что угодно»): форма, склеенная из мелко нашинкованных мелодий и текстов самого разного происхождения, — фактически первый в истории музыкальный коллаж, где темы монтируются по горизонтали (в одном голосе) и по вертикали (в разных голосах одновременно).

Но и до появления кводлибета в мотете все могло выглядеть, например, так: основной голос (тенор[57]) исполняет церковный напев, одновременно два верхних голоса поют застольные песни, и когда все голоса допевают свою первую фразу, они акробатически меняются местами (последний трюк — один из любимых приемов полифонистов всех времен и называется двойным контрапунктом).

Те же принципы, по каким строится музыка в мотете, в то же время работают и в архитектуре с ее декоративной дробностью — прихотливый рисунок нервюр на сводах позднеготических соборов уже не следовал из их несущей функции. Мотеты также, несмотря на церковный генезис, литургически нефункциональны — и судя по всему, чаще исполнялись за пределами соборов, нежели внутри; более того, со временем партия первого голоса, то есть собственно литургический «исходник», стала то и дело отдаваться на откуп музыкальным инструментам.

Ars subtilior: зрительная музыка

Когда полифоническая музыка на излете Средневековья вступила в период маньеризма и привычные формы стали дробиться на мельчайшие элементы и мутировать иногда до неузнаваемости, — самым рафинированным направлением позднего Ars Nova стал стиль, получивший название Ars Subtilior. «Утонченное искусство» сформировалось в Авиньоне во время церковного раскола, известного как Авиньонское пленение пап. Оттуда стиль Ars Subtilior был экспортирован в другие регионы — от географически близкой Северной Испании до Кипра, самого отдаленного французского форпоста в Средиземноморье.

Музыка Ars Subtilior — преимущественно полифонические баллады, рондо́[58], вирелэ и мотеты, почти стопроцентно светские по содержанию. А их формальная изощренность отражена не только в хитроумной композиции, но даже в нотации, которая представляет собой уникальный пример «зрительной», визуализированной музыки. Например, нотная запись мотета Якоба из Сенлеша «Le Harpe de Melodie» («Мелодия арфы») в рукописи 1395 года (она хранится в библиотеке Чикаго) представлена в форме арфы: каскады нотных символов уподоблены струнам инструмента. Не менее выразительна запись Бода Кордье: страстная любовная песнь нотирована в форме сердца, а бесконечный канон «Я весь скомпонован циркулем» в графическом отображении тоже представляет собой круг. Утонченная, субтильная изобретательность музыки Ars Subtilior (на современный манер ее иногда трактуют как «декадентскую»), невозможная в мейнстриме, очевидно, адресована была узкой аудитории интеллектуалов.