Их поцелуй оборвала не она, а Мак. Он выпрямился.

– Э-э… спасибо, – сказал он.

Некоторое время Мия сидела с ошеломленным видом. Ее щеки немного порозовели.

– Пожалуйста. До свиданья, – сказала она Маку, вылезая из машины. Потом хлопнула дверцей и бросилась бежать.

Мак смотрел ей вслед. Она вбежала в маленький, запущенный дом, где находилось несколько квартир.

Что, черт возьми, он только что сделал?

Прошло три часа, а Мак так и не понял, какая муха его укусила и почему он поцеловал Амелию Галлагер.

Кэти дремала. Он уже положил ее в кроватку и поставил монитор на полную мощность. Чтобы слышать каждый вдох и выдох – даже легкий.

Прислушиваясь к дыханию Кэти, Мак пытался выбросить из головы Мию и их поцелуй.

Он поцеловал ее.

Эта мысль не давала ему покоя.

Он поцеловал Мию. Кто бы мог подумать?

И после легкого поцелуя пожелал большего… не только поцелуев. Ему захотелось…

Раздался телефонный звонок и положил конец его неуместным фантазиям.

– Алло? – Может быть, это Мия. Может быть, она тоже все время думает о поцелуе.

– Привет, милый, – весело сказала миссис Зумигалас.

Не Мия. Конечно, не Мия. Она наверняка выбросила его из головы, как только он отъехал от ее дома.

– Привет, – сказал он. – Как дела?

– Я звоню, только чтобы спросить, как ты пережил метель. У нас здесь намело сугробы в три дюйма высоты, так что ехать на машине почти невозможно. Но, я надеюсь, к понедельнику дороги расчистят.

– А здесь стало… ну, пока интересно. И метель здесь ни при чем.

– В каком смысле «интересно»?

– Ну… – Мак принялся рассказывать о том, как у него оказался ребенок, о помощи Мии. Он умолчал о поцелуе, но об остальном рассказал подробно, не забыв упомянуть, что должен найти Кэти семью. Миссис Зумигалас молча слушала.

Келли Зумигалас была превосходной слушательницей.

– Что ж, я бы сказала, ты был очень занят, – со смехом ответила она.

– Как, по-твоему, ты сможешь помочь мне?

Мак терпеть не мог обращаться за помощью. Он был вынужден обратиться к Мии. Просить же миссис Зумигалас было несколько легче. Он знал, что она согласится, что ради него она сделает все, что в ее силах.

– Что тебе нужно, милый?

– Может быть, когда я найду для Кэти несколько подходящих семей, ты мне выскажешь свое мнение?

– Ты знаешь, у меня на каждый случай есть мнение и я с удовольствием его высказываю, как бы ни возражали Чет и Сэл.

Он рассмеялся.

Время от времени всем им становилось не по себе от мнений миссис Зумигалас, но, честно говоря, насколько помнил Мак, она всегда оказывалась права.

– Спасибо, я знал, что смогу на тебя рассчитывать.

– Так, а что ты говорил об этой Мии? – Ее тон стал несколько заговорщическим. Она всегда пыталась найти ему девушку.

– Нет уж! Если бы ты увидела нас вместе, то поняла бы: у нас с Мией никогда и ни при каких обстоятельствах не может быть романа.

Он не собирался рассказывать ей о поцелуе. Это ничего не значило.

Он целовался с женщинами и раньше и будет целоваться снова. Хотя сейчас ему хотелось целоваться только с Мией. Чистое безумие.

– Я ни слова не сказала о романе, – заметила миссис Зумигалас. – Ни слова.

А Мак решил, что ни словом не обмолвится о поцелуе с Мией. Не станет о нем думать, не станет о нем говорить. Он просто на минуту потерял голову после всех этих событий.

И все было кончено.

Теперь он станет беспокоиться о малышке. Да уже завтра он, наверное, и думать забудет о поцелуе.

– Я позвоню тебе на будущей неделе, – сказал он.

– Конечно. Мне не терпится услышать, что еще ты скажешь об этой Мии.

Ничего, подумал Мак, вешая трубку. Ему больше нечего будет о ней сказать. Он больше не станет о ней думать… о ней и о поцелуе.

– Мия! – завопил Мак, врываясь в офис в понедельник утром.

Он снова не стряхнул снег с ботинок, но на этот раз Мия почти не обратила на это внимания. Она не сводила глаз с детского сиденья в его руках.

Вчера Мия скучала по малышке и тревожилась, как там Мак без посторонней помощи. Ей хотелось позвонить и проверить, как они оба поживают… она принималась звонить по меньшей мере дюжину раз, но каждый раз вешала трубку, так и не набрав номер. Ей было неловко… она чувствовала чуть ли не робость.

Мак всегда вызывал у Мии немало чувств. Гнев, раздражение, разочарование… но не робость. Их отношения изменились всего за один уик-энд. Не только потому, что она провела время в его обществе.

Их отношения стали иными, потому что Мак поцеловал ее.

Все воскресенье Мия пыталась занять себя работой по дому: стирала, убирала квартиру, разговаривала по телефону с братьями… Но что бы она ни делала, с кем бы ни говорила, мыслями неизменно возвращалась к одному и тому же: Мак поцеловал ее.

А она ответила на его поцелуй.

Вот что волновало ее сильнее всего: то, что она ответила на его поцелуй. О чем она только думала? Она вовсе не думала, в том-то и проблема.

Мия провела в обществе с Маком около двадцати четырех часов подряд, и, очевидно, у нее расплавились мозги. Других объяснений ей придумать не удалось. Иначе она никогда бы не ответила на его поцелуй.

Никогда!

Мия провела без Мака целый день, теперь ее мозги работали нормально, и она поняла, что их поцелуй ничего не значит. Но ей все-таки стало не по себе, когда Мак вбежал в офис, держа детское сиденье с Кэти.

Такое чувство Мии не понравилось, и она решила не обращать на это внимания. Да, она не станет обращать внимания на собственную робость. И постарается забыть о том, что он ее поцеловал. А также обязательно забыть о том, что она ответила на его поцелуй.

Мия растянула губы в улыбке – улыбке, в которой не было и тени робости, – и сказала:

– Привет, Мак. – Потом мысленно выбранила себя за то, что не назвала его Ларри.

Казалось, Мак ничего не заметил. Он поспешно сказал:

– Я договорился с дочкой Лиланда Бриджитт, что она сегодня позаботится о Кэти, пока я буду в суде. Но она позвонила сегодня утром и сказала, что все ее дети заболели гриппом, а я не хочу рисковать здоровьем Кэти, поэтому…

Он помолчал. Невысказанный вопрос повис в воздухе.

Конечно, Мия могла заставить Мака попросить ее о помощи вслух, но вместо этого она сказала: