все деньги были в 100-долларовых купюрах. А магазины и все прочее просто в аэропорту не работали. Мы дозвонились до университета, мы дозвонились каким-то образом еще куда-то. Потом с нами связались представители русской диаспоры, которых мы никогда сроду и не знали. Утром, когда мы взяли билеты на Солт-Лейк-Сити, оттуда транзитом на Сиэтл, мы уже знали, что мы не брошены, что нас там ждут. И как-то стало повеселее.

После бессонной ночи с салом и горилкой мы погрузились в самолет, к обеду были на берегах Великого соленого озера. Пересели на сиэтловский рейс. Но приключения на этом не кончились. В Сиэтле имеется большая военно-воздушная база. Были какие-то учения, и аэропорт был закрыт. И нас посадили в каком-то маленьком городке на границе с Канадой, может быть, даже и в самой Канаде. И там, не выходя из самолета, мы просидели еще три часа, перезнакомились со всеми пассажирами — самолет был небольшой. Нас угощали из запасов стюардесс водкой. Мы учили их пить этот чудесный напиток. Нам подарили кучу сувениров. Но, тем не менее, после двух бессонных ночей и перелетов мы в Сиэтле оказались глубочайшей ночью. Никто нас в аэропорту не встречал. Большой досадой было то, что при получении багажа выяснилось, что моя сумка достаточно серьезно порвана. Но опять помог Хейли: мы вспомнили книгу «Аэропорт». Я обратился к администратору, показал порванную сумку, мне предложили 20 долларов или новую сумку. Я, конечно, выбрал новую сумку, поскольку жить еще предстояло долго. Старую порванную сумку я достаточно успешно зашил в отеле. И той, и другой долгие годы пользовался с большим успехом.

После достаточно длительного интересного путешествия на такси по Сиэтлу были и есть подозрения, что таксист нас все-таки, как свойственно людям этой профессии, покатал изрядно. Мы приехали в кампус, где нас встретила американская улыбающаяся целлофановая барышня и таким птичьим языком начала объяснять, что нас ждут, для нас приготовлены номера, и мы хоть сейчас можем заселиться. А тогда мы были еще не очень привычны к житью в одноместных номерах. Я как старший спрашиваю: «Если ли у вас большие номера?» Она говорит: «Конечно, есть». Показывает фотографию громадного американского двухместного номера с колоссальными кроватями. Я спрашиваю: «А могут ли три джентльмена жить в таком номере?» Она ответила: «Конечно, могут. Но при этом двум из вас придется спать в одной постели», при этом очень похабно заулыбалась. Мы тогда были люди абсолютно непросвещенные, к тому же после двух суток пути. Я сказал: «Знаете, нас это нисколько не смущает. Мы бы хотели как можно скорее заселиться». Желание клиента — закон. Мы поселились. Вскоре появились ребята из русской диаспоры: парень питерский, актер, и американка. Они нас очень внимательно расспросили, не хотим ли мы есть, знаем ли, куда идти на работу. Мы сказали, что есть мы не хотим, куда на работу идти не знаем. Они сказали: «Да, вам нужно спать, отдыхать. Утром мы за вами придем, отвезем, все покажем». Надо сказать, что они слово сдержали — появились утром в назначенное время. Мы уже пришли в себя. Отвезли нас в университет, привели к доктору Гриффину, и началась уже плановая жизнь. Потом они исчезли в никуда, больше мы их не видели и не слышали, то есть помощь была совершенно искренняя.

На следующий день появилась русская девушка из Ташкента, которая вышла замуж за американского специалиста через американское посольство. Тогда это было модно. Она была где-то на 6-7-м месяце беременности. И в таком виде она нас посвящала в американскую жизнь. Когда мы прощались, спросили: «Как тебя отблагодарить, что сделать?» Она смутилась: «Ребята, у вас, наверное, ведь по-старому: обувь или еще что-то завернуто в газеты?» Мы ответили: «Ну да». «Если можно, вот этих газеток. Тут нет русской прессы, нет русского телевидения. А очень хочется почитать». За такой, с позволения сказать, гонорар тогда работали русские американцы.

Затем началась очень интересная плодотворная работа: мы много чему научились, много чего увидели в Америке. Это ускорило нашу работу по созданию нейтронного центра. Я думаю, что минимум на 2–3 года и в клиническом, и в техническом плане. По окончании первой недели Том Гриффин проводит в пятницу совещание по нашей стажировке: какие проблемы, что интересно, что хотите увидеть еще. Все очень конструктивно, совершенно классный человек, который тоже занимался с нами с большой душой. Мы ездили и по Сиэтлу, и были на самом высоком небоскребе в Сиэтле, что было тогда для нас в большую диковинку. В ответной речи я сказал: «Да, очень интересно. Но меня поражает то, с какой симпатией относятся к России. Мы выходим к завтраку — многие встают и практически все нам аплодируют». Том ухмыльнулся и сказал: «Россия здесь ни при чем. Мне уже рассказывали. Вы живете в одном номере, вас принимают за группу пидорасов, и все в восторге от открытости ваших отношений». Вот таким образом я впервые в жизни был предводителем группы русских гомосексуалистов.

Если говорить о наших местных делах, то вот эта поездка в Америку, конечно, это было событие (начало 1994 года) после всех пертурбаций, которые мы пережили. Помимо явного позитива, который мы привезли с собой, достаточно большие проблемы возникли и в домашней среде. У некоторых людей, которые были весьма близки и в воспитании, и в формирование которых было вложено много усилий, люди весьма молодые, то есть просто очень молодые, взыграла зависть, неадекватная оценка себя в том плане, что поехали и не взяли. Но взять всех было невозможно, это естественно, из диспансера по такой программе. И к потере нужно было отнести то, что несколько человек, которые считались друзьями и близкими людьми, были потеряны и потеряны навсегда. Америка требует жертв.

Из современного. Немцов

Нельзя пройти мимо событий, которые происходят сегодня. 2015 год. Совершенно неожиданная информация об убийстве Немцова в Москве всколыхнула многих. Меня тоже, честно говоря, зацепило и зацепило своей неадекватностью. Получилось так, что к 40-му дню этого события случайно смотрел по телевизору передачу, посвященную «Уралвагонзаводу». Рассказывалось о генеральном конструкторе этого уважаемого предприятия — о человеке, который разработал танк «Т-90», самый покупаемый танк в мире. Завод, который дает работу рукам и мозгам тысяч людей, тысяч уральцев, наших земляков. Завод был на грани закрытия именно тогда, когда Гайдар, Немцов и иже с ними, дабы понравиться американцам или выполнить их заказ, говорили о том, что мы должны не только уничтожить и разрезать на металлолом, но и уничтожить танковое производство,