По мнению Постон, у Ceregene были основания для оптимизма. В новых исследованиях предполагалось перенести нейртурин прямиком в отдаленные части мозга с помощью безобидного вируса. Испытания должны были продолжаться от 18 до 24 месяцев. Плацебо — самая большая проблема, возникающая при исследованиях болезни Паркинсона, но обычно эффект длится недолго (не более года). К тому же испытуемым запретят пользоваться социальными сетями и общаться друг с другом.

В опытах участвовал 51 пациент. Все — на серьезной поздней стадии болезни Паркинсона. В их числе был Полетич. С тех пор как ему поставили диагноз, прошло десять лет. Двадцать четыре добровольца оказались в экспериментальной группе (настоящая трепанация черепа и терапия), 27 — в контрольной (фиктивная трепанация и плацебо). Лечащие врачи не знали, кого хирурги действительно прооперировали. Конечно, они могли догадываться по некоторым побочным эффектам и реакциям — очевидным признакам серьезного оперативного вмешательства.

В состоянии Полетича наблюдался впечатляющий прогресс. Через несколько недель после операции почерк выправился. Результаты тестов вселяли оптимизм. Пациент чувствовал, что наконец нашел действенное средство. Спустя полтора года после операции Майк Полетич вернулся к работе. Ему было по силам практически все, что он делал до болезни. Настроение улучшилось, выросла подвижность. Он занялся спортом, участвовал в троеборье. Даже прыгнул на лыжах с вертолета. Постон ликовала. Однако у другого ее пациента после лечения состояние ухудшилось. Усилился тремор, и он все больше чувствовал себя в собственном теле, как в ловушке. Очевидно, что его операция была фиктивной.

В перспективе можно было расширить сферу применения лечения, не ограничиваться паркинсонизмом. Успех мог стимулировать развитие генной терапии для десятков других заболеваний. Осенью 2014 года во время конференц-связи с Ceregene команда должна была узнать официальные результаты… Испытания провалились. Не было никакой статистически значимой разницы между пациентами, перенесшими настоящую и фиктивную операцию.

Постон упала духом. После телефонного разговора она взялась просматривать детали исследований и не могла поверить собственным глазам. Полетич был в группе плацебо.

* * *

Пациенты, выздоровевшие от плацебо, — главная проблема современной медицины. Хорошо, что контроль плацебо препятствует распространению неэффективных препаратов. Но и действующим труднее попасть на полки. В США вывод на рынок средства, отпускаемого по рецепту, обходится в среднем в 2,5 миллиарда долларов. Невозможно точно узнать, сколько лекарств не доходят до аптек из-за высокого процента испытуемых, на которых действует плацебо. Эту информацию производители тщательно охраняют, но люди, вращающиеся в околофармацевтических кругах, утверждают, что плацебо-контроль не проходит половина или даже две трети препаратов. Мы не знаем, о каких именно лекарствах идет речь, но почти наверняка большинство из них должны были помогать при болях, депрессии и проблемах с пищеварением (именно в этих случаях плацебо особенно эффективно). По крайней мере треть из топ-10 медицинских препаратов призваны улучшать состояния, с которыми хорошо справляется плацебо: боли, артриты, астма и болезнь Крона[6].

Отдельно следует сказать о фиктивных операциях. Они стали почти обязательными при тестировании препаратов и методов лечения паркинсонизма, так как плацебо помогает многим пациентам с этой болезнью. Основные показатели в данном случае определяются тестами двигательной активности и гибкости. Согласно исследованиям, таблетки плацебо способны улучшить двигательную активность пациента на 10 %, а фиктивная операция — аж до 25 %. Очевидно, что психологически операция более действенна, чем таблетки. Исследователи шутят, что фиктивные операции стали величайшим прорывом в лечении болезни за последние десять лет.

Представьте, если бы ученые могли заранее отстранить от участия в тестировании пациентов, на которых действует плацебо. Причем их следовало бы исключить и из контрольной группы, и из экспериментальной. (Даже если человек проходит настоящее лечение, это не значит, что плацебо на него не действует.) Исследователям очень пригодились бы показатели, по которым можно отличить людей, устойчивых к действию плацебо. Если бы в опытах участвовали только они, тесты были бы дешевле, их результаты — бесспорны.

Генри Бичер, один из первопроходцев в изучении плацебо, предположил, что люди, часто посещающие церковь, с большей вероятностью поддаются убеждениям авторитетного врача. Другие ученые связывали внушаемость с уровнем интеллекта, образованием, возрастом и полом. Не исключено, что и степень тяжести болезни играет роль. В поисках связей даже пробовали использовать тест Роршаха. В 1961 году автор одной весьма неприятной статьи утверждал, что на афроамериканцев плацебо действует сильнее, так как «чернокожие особенно склонны угождать докторам». Хотелось бы мне сказать, что подобные заявления — пережиток прошлого, но и в наши дни белые врачи полагают, что болевой порог чернокожих пациентов выше. В одной работе даже говорится, что афроамериканские дети с приступами аппендицита значительно реже принимают обезболивающие, чем белые.

Ни одна из этих гипотез не нашла научного подтверждения.

Ученые продолжили поиски особенностей, отличающих людей, устойчивых к плацебо (или, наоборот, легко поддающихся его воздействию). Анализ расовых или гендерных признаков не дал результатов, и экспериментаторы обратили внимание на психологию. В итоге удалось установить, что от плацебо чаще выздоравливают люди, склонные уступать, соглашаться с окружающими, а также рассеянные и те, кто легко поддается гипнозу. По некоторым данным, особенно подвержены действию плацебо дети, люди, страдающие бессонницей, и ипохондрики. Эксперименты с безалкогольным пивом в 1980-х годах позволили предположить, что склонность к алкоголизму снижает силу плацебо. По мнению некоторых ученых, вероятно также, что от плацебо чаще выздоравливают оптимисты.

Ни одну из этих гипотез не удалось доказать. На определенное плацебо человек может сегодня реагировать, а завтра нет. Допустим, ученые дадут испытуемым плацебо. На кого-то оно подействует в течение нескольких недель, и их исключат. Но эффект плацебо не всегда срабатывает быстро, чуть позже он, вероятно, будет зафиксирован и у других участников.

К тому же есть похожие на плацебо эффекты — например, хоторнский: самочувствие людей улучшается уже потому, что они участвуют в исследованиях. Очевидно также, что иногда болезнь просто проходит. Кроме того, пациент может чувствовать себя плохо, но утверждать обратное, ведь именно это хочет услышать врач.

Итак, при всей силе и распространенности внушаемости ее трудно доказать.

«Ожидания — довольно хитрая штука. Вы думаете, это устойчивое явление? Но разве ожидания не меняются каждые пять минут? Мы имеем дело с крайне неустойчивыми показателями крайне неустойчивых реакций, во многом подсознательных», — говорит Тед Каптчек, один из первых исследователей плацебо в Гарварде.