Увы, моим мечтам не суждено было сбыться.

Стоило мне только выйти на улицу, как я тут же наткнулась на испепеляющий взгляд отца. Он словно говорил мне, что я переступила какую-то черту, которую переступать не следует. Ну ничего, мы народ бойкий, как зайцы в лес не убежим. Расправив плечи, двинулись в сторону отца.

— Давай найдём удобное место, улица не подходит для такого разговора. — сейчас он снова не смотрел мне в глаза, вместо этого тщательно делал вид, что реально ищет куда можно зайти.

Так-так-так, кажется, нам нужен план для отступления. День, конечно, меня удивил, но прямого конфликта с отцом я точно не выдержу. Кукуха съедет раньше, чем я это замечу.

Мы нашли какое-то кафе недалеко от общаги, заказали по чашке кофе, а потом молчали. Я то понятно, я молчала потому что и говорить было нечего. Он уже знает, что я думаю о том ситуации, в которой я из-за него оказалась. Моя позиция по этому вопросу ничуть не изменилась, а значит, говорить должен был он. Вот только он молчал. Долго так, что я даже подумала, что он и вовсе забыл о том, ради чего привёл меня сюда.

— Я думаю, ты понимаешь, о чём я хотел с тобой поговорить.

— Понятия не имею.

Отец нахмурился, а следом за ним и я. Детская привычка — копировать его мимику. Как будто так правильнее реагировать. Всегда легче скопировать его, чем показывать свои собственные эмоции.

— Полина, это уже не смешно.

— Это изначально не было смешным! — отрезала я, — С тех самых пор, как ты выкинул меня из дома и поместил в этот клоповник.

— Ты провела там всего один день, — устало заметил отец, явно испытывая удовольствие от моей злости.

Однако, на это я отвечать не собиралась. Да, один день, и что дальше? Мне вполне хватило и этого, чтобы понять, что я туда больше возвращаться не намерена!

— Я хочу поговорить с тобой серьёзно, Полина, — он насупился, отчего по моей спине прошлись мурашки — Больше никаких шуток, раз ты претендует на роль взрослого человека.

— И о чем же?

Я приготовилась: сложила ногу на ногу, выпрямила спину, слегка нахмурилась и положила руки перед собой. Источаю уверенность и гармонию. Вот только отец не купился на это.

— Как ты заметила, вчера я пополнил твой счёт.

— Если это можно так назвать.

— Это были деньги на месяц.

Чего? Моргнула. Но нет, это реально мой отец. Уши что ли почистить? Какой ещё месяц? Он так шутит несмешно или что?

— В смысле на месяц?

—. В прямом, кажется, я тебе уже говорил что-то такое. — он покрутил чашку с кофе в руках, но не стал пить из неё, вместо этого снова заговорил, — На этот раз, это мой просчёт, забыл тебя предупредить, видимо, вот ты все и потратила. Но теперь ты знаешь, скоро я ещё раз пришлю тебе денег, но это будет последний раз.

— Папа, но…

Он выставил впелк руку, словно заставляя меня молчать:

— Сейчас ты только слушаешь, — перкчеркнул он и продолжил, — Сегодня в комнате устронят тот погром, что ты учинила. Тоже в первый и последний раз, далее уж не знаю, как ты будешь выкручиваться.

— Папа!

— Не смей меня перебивать! — и я замолчала, — Я не стану спрашивать, что послужило причиной для такой истерики, но впредь держи себя в руках. Сама же говоришь, что ты взрослый человек.

— Папа, но я же…

— А если ты, — перебил он меня, — Всё ещё считаешь, что я поступаю с тобой несправедливо, то у меня для тебя предложение. Заинтересована?

Сделка с собственным отцом? Звучит как-то…сериально, что ли? Не верю. Но безумно интересно.

— Какая сделка?

— Докажи мне, что я не прав. Что ты вовсе не капризна, не избалована и вовсе не высокомерна.

Я фыркнула.

— Я не такая.

— Вот и докажи мне это.

— Как?

— На твоё усмотрение.

Диалог зашёл в тупик. И что мне делать? Это как в сказке, знаете. Иди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю что. Вот и у меня также. Докажи то, а как — не знаю.

И вообще, как можно сомневаться в том, что твой ребёнок — хороший человек? Я что, убийца, наркоманка или что-то в этом роде?

Вся эта ерунда меня оскорбляет, но…

Но выбора у меня нет. Показать отцу, чего я стою? Да запросто! Он ещё пожалеет о том, что усомнился во мне, а потом будет долго расплачиваться за свои ошибки. Я это точно знаю.

— По рукам, — соглашаюсь я и протягиваю руку.

Кажется, он думает, что одержал победу в этой битве. Вот как бы не так. Может я и согласилась с его условиями, вот только никто не говорил, что я буду с ним той же самой нежной и ласковой девочкой, какой была раньше. Стоило ему только отпустить мою руку, как я встала, взяла сумку и пошла в сторону выхода из этого злосчастного места, бросив на прощание:

— Не пожалей потом, что таким образом потерял дочь.

Удар ниже пояса? Да. Но и он со мной поступил нечестно! Хочешь победить противника — играй грязнее него, вот и всё. Хлопнув дверью, я абсолютно точно решила для себя, что больше даже не смею подумать о том, чтобы просить помощи отца. Вернуться в дом? Вот ещё! Вдруг ему на следующей неделе снова взбредет голову выкинуть меня в общагу. Нет уж, я вам не диван, чтобы меня с места на место перевозить.

Другое дело, что возвращаться в общагу я не хотела. Снова там эта ненормальная будет на меня орать без повода. Ну подумаешь шкаф немного сломан и вещи выпали. Тебе надо? Прибери! Всё, логика крайне проста. Не понимаю, чего возмущаться то.

Решила, что всё это может подождать, а мне срочно нужна доза мороженки в парке аттракционов. Просто катастрофически не хватает организму именно этого. И прямо сейчас.

Вот только жаль, что денег всё ещё нет и в этом я полностью завишу от отца, поэтому вместо летнего кафе с открытой верандой, скрытой под занавесом, я выбираю обычный ларёк и скамейку под раскидистым деревом. Атмосферненько так, ничего не скажешь.

Всю жизнь неровно дышу к двум вещам: кошкам и фисташковому мороженому. И вот сейчас на лавочке сидел большой и толстый чёрный кот, которого хотелось потискать. Но лучше буду гладить издалека, мало ли какие у него блохи и прочее.

— А меня вот все бросили, — жаловалась я своему новому другу, поедая мороженое — Представляешь? Прям все, совсем как тебя.

Жалко стало…кота. Красивый, чертяга. Гладкая шерсть, чёрная, сверкающая, ещё и глаза зелёные. Если бы был моим, назвала бы его Мэрс. Как Мерседес. Хоть в каком-нибудь виде он у меня бы был.

Села поближе к коту, чтобы подставить ему свой тёплый бок.

— Подруга моя оказалась мразью, — продолжила я, почесывая его за ухом, — Даже не понимаю, почему она была все это время рядом со мной. Точно не из-за денег, зачем они ей? У неё и своих выше крыши. А может…