Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 74
Перейти на страницу:

Находка вызвала сенсацию. Она способствовала тому, что заявления Шлимана стали принимать всерьез. Но теперь-то мы знаем, что Шлиман, в лучшем случае, все сильно приукрасил. Недавно ученые даже пытались доказать, что клад сфабрикован и подброшен в раскопки, но последние исследования позволяют предположить, что это была могила, прорытая из слоя Трои III в слой Трои II, хотя отчет Шлимана слишком неточен, чтобы это уверенно утверждать. Кроме того, золото периодически находили в том году и раньше в этом слое, включая крупную находку ювелирных изделий при самодеятельных раскопках рабочих. В 1930-х гг. американцы вновь обнаруживали отдельные золотые предметы почти в каждом помещении, словно жители Трои II в панике бежали во время захлестнувших город убийств. Потому Троя II остается вероятным местом нахождения «сокровищ Елены». Есть основания верить Шлиману, но находил он эти чудесные вещи, скорее, в течение нескольких недель, а не за один сенсационный день. Он хранил находки в секрете, желая контрабандой вывезти из Турции, написал же о кладе только в Афинах. Поставленная задним числом дата в его журнале и привела современных исследователей к мысли о жульничестве. Что касается помощи жены, то она была в это время в Афинах, в чем Шлиман признался приехавшему из Англии Борлейсу, но эта невинная ложь не должна (по крайней мере, я так думаю) умалять достоинства находки в целом. К несчастью, сами сокровища, которые могли бы дать больше ответов, пропали в Берлине в 1945 г. От золота Трои остались лишь сущие пустяки: пара сережек, ожерелье, кольца и булавки, часть находок, сделанных Шлиманом в 1878 г. и 1882 г. Их по-прежнему можно видеть в Стамбульском музее рядом с бесформенными золотыми слитками — остатками бесценных сокровищ третьего тысячелетия до нашей эры. Часть золотых находок 1870-х гг. была, несомненно, переплавлена в деревнях вблизи Гиссарлыка. Та же судьба, надо полагать, постигла берлинские драгоценности — «сокровища Елены» и остальные. Грустно сознавать, но если бы Британский музей раскошелился на 100 фунтов Калверту, то все сокровища лежали бы в безопасности в Блумсбери!

Вернувшийся в Афины с турецкими агентами «на хвосте», Шлиман торжествовал. Сокровища — удивительная удача, он убедит ученый мир, что его дорогостоящая идея хорошо обоснована, он нашел эпоху героев, и она действительно имела высокоразвитую материальную культуру — и золото. Все, как говорил Гомер. Стена, под которой лежали сокровища, была для Шлимана несомненной стеной Приамова дворца, а драгоценности «были спешно упрятаны в сундук кем-то из семьи царя Приама». Он не мог удержаться, чтобы не кинуть камушек в огород сомневающихся: «Эти сокровища предполагаемого мифического царя Приама, жившего в мифическом веке героев, которые я обнаружил на огромной глубине в развалинах предполагаемой мифической Трои, в любом случае — событие, которое стоит особняком в археологии».

В письме на английском Ньютону Шлиман более осторожен:

Троя невелика. Но Гомер был эпическим поэтом, а не историком. Он никогда не видел ни великой башни Илиона, ни дивной стены, ни дворца Приама, потому что> когда он посетил Трою через 300 лет после ее разрушения, все эти памятники были укрыты десятью футами толстых слоев пепла и руин Трои, и другой город стоял на этом слое, город; который, в свою очередь, должно быть, испытал великие потрясения и значительно увеличил этот слой. Гомер не проводил раскопок, чтобы обнаружить эти памятники, но он знал о них по сказаниям, потому что трагическая судьба Трои с самого ее разрушения была на устах рапсодов. У древней Трои не было акрополя, и Пергам — чистая выдумка поэта. (Выделение Moe)

Совсем другие впечатления почерпнет публика из книги Шлимана.

Его по-прежнему мучил вопрос: действительно ли это была гомеровская Троя? Во-первых, размеры доисторического поселения — 100 на 80 ярдов максимум — слишком малы для великого города, изображаемого Гомером. Где описываемые им широкие улицы, башни и ворота? Более того, никаких признаков, что границы поселения заходили на плато, как ожидали они с Калвертом. Во-вторых, даже на глубине доисторические слои «выдавали» малопонятные и чересчур примитивные для века героев гончарные изделия. Где искусно сделанные украшения дворца, упоминаемые Гомером? Конечно, многое существовало лишь в воображении Гомера, но Шлиману еще и не везло. Большая часть, если не вся, вершины холма, с ее слоями бронзового века, была в древности срезана строителями Ilium Novum. Поэтому, наступая с севера, Шлиман практически не имел шансов найти микенский «материал», который дал бы ему «точку отсчета» при сравнении с ранее найденными на Родосе и в Аттике гончарными изделиями. Он был сбит с толку до такой степени, что в 1871 г. принял заявление группы видных немецких ученых о том, что гомеровская Троя все-таки в Бунарбаши, и стал сомневаться в своей интуиции. Той осенью он записал в своем журнале: «Оставил всякую надежду найти Трою». В ноябре он даже начал раскопки в Акчакее, на месте, предложенном братом Фрэнка, Фредериком. Гиссарлык «с каждым днем сбивает меня с толку все больше и больше, — писал он Джеймсу Калверту. — Я смогу копать там [в Акче] и дальше будущей весной, чтобы посмотреть, не там ли Троя, если не удастся найти ее на Гиссарлыке».

Многое из найденного Шлиманом было новым для науки вообще, так что его замешательство вполне понятно. Первая крупная публикация Шлимана об открытиях 1871 г. состояла из полевых дневников и большого несброшюрованного альбома, содержащего более 200 зарисовок, планов и фотографий, — «в надежде, что мои коллеги смогут объяснить темные для меня моменты… поскольку все это выглядит для меня странным и загадочным». А были еще и иные реалии: скорпионы и прочие насекомые, лихорадка, дожди и свирепый северный ветер, который «забивал пылью глаза», дул в щели барака. И он, и София часто чувствовали себя настолько плохо, что «не могли осуществлять руководство [раскопками] на протяжении целого дня при ужасной жаре». Таких трудностей нет в современной археологии, а Шлиман их терпел двенадцать сезонов на протяжении двадцати лет, тратя огромные личные средства. Мотивом вряд ли была слава. Или золото.

Он рассматривал сезон 1873 г. как последний на данной площадке. Сознавая, что удовлетворительного ответа на вопросы так для себя и не нашел, он начал переговоры о новом разрешении раскопок на Гиссарлыке. И, естественно, получил отказ. Когда же в 1876 г. он наконец получил разрешение (с уплатой большой суммы наличными), мысли его занимало уже другое место. Шлиман решил раскапывать оплот Агамемнона, предводителя греческой армии под Троей, — Микены.

ЗЛАТООБИЛЬНЫЕ МИКЕНЫ

Хотя минуло более двух тысяч лет, как Микены были покинуты, о них никогда не забывали. Их развалины посетил Фукидид, согласившись с Гомером о первенстве Микен в Троянской войне как «столицы» Микенской «империи». В древнем мире считалось, что это то самое место, куда вернулся Агамемнон после разграбления Трои и был убит, что он и цари династии Атридов похоронены там. В Микенах, покинутых после разрушения города аргивянами в 468 г. до н. э., сохранились впечатляющие руины: циклопические стены, купольные гробницы, или толосы[7], считавшиеся местами захоронения древних царей. Во II в. н. э. греческий путешественник Павсаний составил описания Львиных ворот и гробниц, как думалось, Атрея и Агамемнона. Но, в отличие от Трои и других поселений Греции и Крита, путешественники послеантичных времен не посещали Микены, и, похоже, нет ни одного описания Микен за длительный период — между Павсанием и французом Фовелом в конце XVIII столетия.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?