до того

Итан привязал каноэ к багажнику на крыше машины.

– Ты уверен, что конструкция надежная?

Он посмотрел на меня и ответил, притворяясь обиженным:

– Ты же в курсе, что я этим занимался. – Он кивнул на лодку. – Потому я и обзавелся каноэ.

Я подняла руки, признавая поражение, а потом засунула на переднее сиденье наши термосы.

– Я просто спросила. Не хочу, чтобы лодка свалилась на какого-нибудь бедолагу-водителя.

Итан затянул последнюю лямку и дважды хлопнул по каноэ.

– Ну вот. Если оно и снесет кому-нибудь голову, то не по моей вине.

– Кто-то должен тебе втолковать, что твои шутки совсем не смешные.

– Моя жена постоянно так говорит.

– А вот это хорошая шутка.

Мы захлопнули двери и через несколько минут были уже на шоссе и направлялись в Кэннон-Бич на вечернюю прогулку. Мое сердце все еще каждый раз трепетало, когда он произносил слово «жена». Да, это была шутка, и не обо мне, но все шло именно к этому. Когда-нибудь я стану миссис Итан Тернер. Я это чувствовала.

Я смотрела на мелькающий в окнах пейзаж, размышляя о людях, живущих в там и сям разбросанных домах: как они косят лужайки, пьют кофе у эркерных окон и пишут список дел на день. Некоторые родились и выросли здесь, некоторые откуда-то переехали. Другие просто остановились на время. Меня всегда завораживала мысль о переезде в новый город, где тебе только предстоит открыть все его заманчивые секреты и впустить в свою жизнь незнакомцев, чтобы они поместились в ней как пластинки жвачки в пачке. Ты влюбляешься, заводишь друзей, рожаешь детей, строишь карьеру. А иногда переезжаешь и начинаешь все заново, оставляя повсюду частички себя.

– О чем задумалась, Уолкер?

Мы были вместе всего семь месяцев, но я уже знала, что это то самое. Как люди знают, почему им больше нравится шоколад, чем малина, или демократы, а не республиканцы. Он тот самый. Я посмотрела на него и улыбнулась. Он был таким привлекательным, даже слишком. Я не могла удержаться, чтобы мысли не перетекли к сексу. Когда мы только начали встречаться (мы познакомились, когда я забрела в его мебельный магазин), я как-то в панике позвонила Лайзе и сказала, что мы постоянно занимаемся любовью.

– И что?

– Ну, даже не знаю. Разве это нормально? Так же не может постоянно продолжаться? У меня… мозги плавятся.

– Да брось. Поженитесь, нарожаете детишек, и ты вообще забудешь, что такое секс.

– Но вы с Томом по-прежнему занимаетесь сексом.

– Редко. Потому что, если предстоит выбирать между сном и сексом, мы оба выбираем сон. Никакого кипения мозгов.

– Да ладно. Нет ничего лучше секса.

– Не считая возможности выспаться.

Я не могла представить, что предпочту спать рядом с Итаном вместо того, чтобы спать с Итаном.

– Шарлотта, прекрати немедленно, или я заберу у тебя поезд. Ты меня поняла? – Ее голос звучал приглушенно. – Извини. Маленькие террористы за работой. Вы предохраняетесь?

– Ты о презервативах?

– Именно о них, мисс Простушка. Ты ведь ничего не знаешь о контроле деторождения.

– Да… Почти всегда.

– Не сомневаюсь, что месяца через три ты залетишь.

– Не залечу. Мы пока не готовы к детям. Мы даже не помолвлены!

Лайза фыркнула.

– Никто не готов к детям, пока не забеременеет. Тогда уже не остается выбора.

– Мы будем осторожны. Обещаю.

– Угу. – Лайза чем-то зашуршала. Хлопнула дверь. – Так вот. Временное чувство единения. В этом все дело. Это так ново. Так будоражит. И ты думаешь, что так будет всегда, но нет. Однажды ты посмотришь на него, и сердце не екнет. И когда он будет лежать на тебе, ты будешь думать о предстоящей стирке. И довольно скоро навалится столько бытовых дел, что секс перестанет быть таким уж необходимым, как многие считают. Брак – это нечто гораздо большее, чем секс. Если у Тома завтра не встанет, я это переживу, потому что он многое значит для меня и в другом плане.

– Как мило.

– Нет, я просто говорю, что можно прожить и без постоянного секса. Но без сна обойтись невозможно.

Я надеялась, что никогда с ней не соглашусь – мне хотелось секса, романтики и счастья. Я была уверена, что у нас с Итаном все будет по-другому. У нас будут воспитанные дети, мы объедем весь мир, каждую ночь будем спать по восемь с половиной часов, заниматься сексом пять раз в неделю и вести бизнес. Мы не станем усталыми, вечно пререкающимися, скучающими родителями, которые обсуждают только быт и раздражаются, когда кто-нибудь пукнет, простудится или забудет вынести мусор.

– Эй, ты как? Еще со мной? – взглянул на меня Итан.

Я засмеялась.

– Прости. – Я открыла термос и глотнула кофе. – Просто замечталась.

– О чем?

Я повела бровями.

– Ни за что не скажу.

– О каких-нибудь извращениях?

Он сжал мою коленку, и по телу пробежала приятная дрожь.

– Нет. Вообще-то я думала о нашем будущем.

– И мы там голые?

Итан въехал в яму, термос дернулся, и кофе пролился на меня.

– Черт, горячо! – Я подняла термос и отряхнула колени, а потом закрутила крышку и огляделась в поисках полотенца, чтобы вытереться.

– Возьми руль.

– Что? У меня ожог бедер третьей степени!

Итан закатил глаза.

– Возьми руль, актриса.

Пока я держала одной рукой термос, а другой рулила, Итан стянул с себя футболку и бросил ее мне. Она накрыла мое лицо, а потом съехала на вымокшие в кофе колени.

– Я не буду вытираться твоей футболкой. В чем ты поплывешь на каноэ?

– У меня есть другая. В сумке. Давай, вытирайся.

Прежде чем опустить футболку на колени, я ее понюхала, и Итан застонал.

– Твоя страсть ко мне настолько очевидна, что выглядит жалко.

– Я пылаю страстью ко всем своим ухажерам.

Мы часто так подшучивали, заявляя, что якобы не так важны друг для друга, хотя на самом деле эти отношения составляли всю нашу вселенную. Я промокнула кофе и разложила красную футболку на коленях.

– Так что ты там говорила? Насчет будущего голышом?

Я шлепнула его по руке.

– Не о будущем голышом. А просто о будущем.

– И что ты в нем увидела?

Я уставилась на проплывающие мимо ряды деревьев и пустынное шоссе впереди, представляя тепло наших тел, подпрыгивающих на заднем сиденье…

– Я увидела… только нас. Вместе. Счастливыми. А что видишь ты?