ухаживать, то вас бы на моё место. Мне эта премудрость и через месяц владения собственным скакуном даётся с трудом.

День уже перевалил за полдень. Мы тряслись в сёдлах и добрались до стены, окружающей Твердь. В этот раз к нам на воротах округа почему-то не придирались, несмотря на то, что это ворота в Злой город.

Может это из-за того, что мы намытые, свежие, я в чистой одежде, торчащей из-под бахтерца, и от бродяги не смердит, как обычно. Может потому, что мы въезжали в Твердь через ворота Странного города, а не через ворота Грязного или тем более Весёлого. А может и потому, что до нас просто не успели докопаться. Антеро сходу поинтересовался, где расположена пятая сотня третьего пехотного, и все вопросы к нам отпали.

К удивлению, нам не только ответили, но и не послали в другую сторону от места дислокации части. Ещё одним событием, поразившим меня, было то, что Антеро подкинул пару серебряных десятнику, сказав, чтобы парни выпили за нашу удачу.

Вам это может показаться чем-то естественным, но я-то этого скота давно знаю. Чтобы бродяга кому-то за просто так денег отсыпал?! Нас бы и так в Твердь пропустили, и без лишних трат! Я эту жабу хорошо успел узнать! Он сыплет деньгами либо от безнадёги, либо рассчитывая на навар.

Хотя если задуматься, даже этот поступок лежит в шаблонах поведения моего дегенерата. Старый и тщеславный рыцарь давно мечтает осесть где-нибудь так, чтобы быть на хорошем счету. Для Антеро его слова об удаче вовсе не фигура речи. Он и в самом деле считает, что если кто-то выпьет за нашу удачу, то нам в чём-то легче будет. Вот такие странные выверты у его психики: вроде атеист, а в приметы верит.

* * *

Расквартированную тысячу третьего пехотного мы нашли легко. Проехать, правда, пришлось через полгорода: из Странного через Злой, Мрачный, до самой Шакши. Естественно, мы даже не стали соваться напрямик через Холм, кто нас туда пустит?!

Шакша, по сути, ничем не примечательна. Казармы мы нашли легко. Так же просто, без лишних слов и придирок, нас направили к пятой сотне.

Рассказать бы о том, что чувствовал тогда, но вы, наверное, не поймёте. Именно в тот момент я понял, как сильно хочу привязаться к какому-то месту, чтобы в моей жизни была стабильность, а не вечная пыль дорог.

Скажу даже больше: нам в тот день везло, как дуракам в отгрёбе. Начиналось всё гладко, а пошло, как всегда, через одно место. Видать, Антеро и в самом деле умеет третьей ноздрёй воздух нюхать, а не только стравливать газы.

* * *

— Кого там ещё принесло! — услышали мы крик с матом из-за двери. Что тут сказать, везёт, как утопленникам. Если начальник не в духе — значит, ты априори виноват.

Если кратко, то кора Гижека мы нашли без проблем. Старый, матёрый вояка, не дворянин, но выслужился до сотника и, значит, заслужил приставку «кор». Гижек только взглянул на нас и сразу пригласил присесть, достал бутылку и, пока мы пили, читал письмо. Что он там в письме обо мне прочитал, непонятно, но смотрел на меня теперь странно. Как-то с прищуром, не зло, но без особого доверия. Прочитанное на его поведении ко мне вроде никак не сказалось.

Дальше старый друг барона Агира нас огорчил. Он сотник и в части ничего не решает; чем может, поможет, но не более. Идти нам надо к тысячнику. Вернее не так. Это «сопляк и щегол, придворный лизоблюд», по словам кора Гижека, и это самое цензурное, что мы от него услышали. Все дела решает его заместитель, а вот он уже что-то с чем-то. Вояка неплохой, но как повезёт. Попадёшь к нему, когда он не в духе — пиши пропало. Судя по крику из-за двери, мы явились не вовремя.

— Кор-сэ́[14] Загра, к вам просители, — раскрыв дверь, отрекомендовал нас безмятежно какой-то дрищ, исполняющий обязанности секретаря и писарчука.

— Пусть заходят! — раздался новый рык из-за двери.

Полутысячник, или заместитель тысячника, был седой мужик лет за пятьдесят. Короткая седая щётка волос позволяла увидеть несколько извилистых шрамов на черепе: широкие рубцы белели пробелами не заросших волосами полосок. Видать, не от всего шлем спасает, некоторые удары и по черепушке попадают.

Лицо обветренное, с множеством морщин. Нос на удивление прямой и, похоже, не сломанный. Глаза серые, почти белые, ну такие, белёсые от старости, блестящие, с поволокой. Рот маленький, губы как светлые нитки, совсем не красные, а бледные, потрескавшиеся. Лёгкая небритость на лице, левая щека с какими-то багровыми пятнами — наверное, отголосок какой-то инфекционной болезни.

— Кто такие, и что надо?! — не стал нас приглашать присесть полутысячник.

И тут я понял, что лажаю. Впал в ступор. Тупо не знал, что сказать. Я себе всё по-другому представлял. Не рассчитывал, что наши места в армии короля только поманят благополучием от протекции барона Агира и начнут тонуть, как «Варяг» под прицельным огнём японской эскадры.

Слава богу, Антеро тоже тёртый калач.

— Сэр[15] Антеро! Кор Ваден! — представил нас бродяга.

— Сэр?! Кор?! — Полутысячник на время немного отошёл, но после опять начал показывать свой норов. — Безземельный и бастард! То, что ты безземельный, ты сам признался, а эта рожа переростка не похожа на благородного!

— Разве умирать за своего короля могут только придворные хлыщи?! — Судя по словам, да и по интонациям, мой дегенерат начал заводиться.

Я ожидал чего угодно. Думал, что Антеро взял лишнего и этот дебил нас оставит гражданскими, но я ошибся. Старый засранец тот ещё психолог. Видимо, он своими словами что-то задел в душе старого вояки. По крайней мере, кор-сэ́ Загра нас сразу не послал куда подальше.

Полутысячник молчал. Смотрел на нас оценивающе.

— С тобой всё понятно! А ты что за птица?! — после полуминутной заминки сказал Загра, обращаясь ко мне.

— Я — это я! — Брякнул первое, что пришло в голову и сам понимал, что несу чушь, от меня совсем других слов ждут. — Хочу служить королю и прославить своё имя!

Судя по молчанию кор-сэ́ Загра, я брякнул что-то не то. Вот блин, все такие психологи доморощенные, думаете, что в чужой культуре, развивающейся по совсем другим шаблонам, ваши слова будут хоть что-то стоить?! Все будут к вам прислушиваться и считать ваши обычные фразы за откровения небес?! Фиг там!

Мои слова чем-то не понравились кор-сэ́ Загра.

— Варвар! Бастард! — вынес он своё резюме в отношении меня.

Насчёт первого: тут