— Показания со сторожа уже сняли?

— Слушай, у меня, между прочим, народу не дивизия здесь. Снимем, когда время придет.

— Понятно.

— Что понятно-то?

— Все. В общем-то, Волин действительно понял стратегию поведения седоголового. Понял, почему тот не слишком обрадовался присутствию постороннего и тем более известию о похожем убийстве. Рушилась стройная версия. Пропадала большая жирная галочка в отчете, причем в графе «раскрытые убийства». Неудивительно, что тот испытывал чувство досады. Волин подошел к подросткам, скомандовал стоящему рядом сержанту:

— Дай фонарь. Сержант вопросительно посмотрел на седоголового и, поскольку тот не отреагировал, протянул фонарь. Волин щелкнул кнопкой. Яркий луч ударил под ноги подросткам. Белое пятно быстро проползло по кроссовкам, по джинсам, по курткам…

— Подняли ноги и показали мне подошвы, живо. — Подростки послушно поднимали ноги, демонстрируя обувь. — Теперь вытянуть руки перед собой. — Те вытянули руки. Волин сосредоточенно осмотрел дрожащие пальцы, ногти, лацканы и обшлага курток. Выключил фонарь, спросил, глядя в белые пятна лиц: — Кто из вас его видел? Все трое? Или кто-то один?

— Все вместе, — пробормотал плечистый рыжий парень.

— Что вы-то здесь делали?

— Это… выпить зашли. Чтобы, значит, это… никто не мешал.

— Когда заметили убийцу?

— Ну, когда они пришли, сразу, — взял слово второй парнишка, — худенький, щуплый интеллигент. — Мы вон там сидели, — он повернулся и указал на темную беседку.

— Девушка сама шла? — продолжал допытываться Волин. — Убийца не тащил ее?

— Нет, — твердо ответил интеллигент. — Она сама.

— Эти двое сразу прошли в беседку?

— Сразу, — паренек шмыгнул носом. — Они так шли, ну… как будто гуляли. Мы подумали, что… просто… ну…

— Думали, он ее трахать собирается, — проворчал третий. — Хотели поржать.

— Зачем забрали кошелек, часы, ценности? — жестко поинтересовался Волин.

— Так это… — рыжий смутился. — Подошли посмотреть, а она уже того… готовая, короче. А портмоне, часы и сережки… это… лежат вместе с ее одеждой. На этом… на перилах, в общем. Ну и… мы подумали, ей уже не понадобится. Взяли, одним словом. А тут это… машина как раз. Мы шугнулись, полезли через забор. Да ваши догнали. Седоголовый хмыкнул, неопределенно шевельнул бровями, прокомментировал громко:

— А ты думал, они тебе что-нибудь другое расскажут? Им только дай — столько лапши на уши понавешают, год снимать будешь. Волин выключил фонарик, протянул сержанту, пробормотал:

— Значит, так, сержант, позовите сторожа, — затем повернулся к участковому: — Теперь вы, лейтенант. Сейчас займитесь составлением словесного портрета убийцы. Понятно?

— Так точно, — ответил тот. Волин подошел к седоголовому:

— Это не они. Хочется тебе или нет, а мальчишек придется отпустить.

— Почему это?

— Потому что на их одежде нет следов крови. И на обуви нет. И на руках.

— И что с того?

— Ничего. Тебя их адвокат живьем сожрет и не подавится. Посмотри на лужу. Она слишком большая. Кровь натекла равномерно, по обе стороны от трупа. Это означает, что тело положили на спину и больше не трогали. Убийца не смог бы раздеть девушку и отрезать ей голову, не наступив в кровь.

— Серьезно? — седоголовый указал на большую лужу крови, чистую, без единого отпечатка. — Как видишь, ИМ это удалось. Девушка раздета, голова отрезана, но следов, однако, нет. Пацаны эти говорят, что убийца якобы прошел к воротам вокруг детского сада. Но и на асфальтовой дорожке тоже нет отпечатков обуви. Так что… — он многозначительно ухмыльнулся. — Никакого убийцы не было, если, конечно, этот парень не Карлсон с пропеллером в заднице.

— На луже следы есть, — ответил Волин. — Только их уже залило. Экспертиза подтвердит, увидишь. И на дорожке они должны быть. Просто твои люди невнимательно смотрели.

— Мои люди всю дорожку носом перерыли, — оскорбился тот. — Можно новый асфальт класть. Следов там нет.

— Должны быть. Нужно осмотреть еще раз. Седоголовый огляделся по сторонам, затем тяжело уставился на Волина, спросил тихо, сквозь зубы:

— Чего ты хочешь, а? Чего тебе нужно? Твое-то какое дело, возьмем мы этих заср…ев или отпустим? Своих забот мало? Вот поезжай и займись работой в своем районе, а в наши дела не лезь. Волин тоже понизил голос, ответил в тон, зло и сдавленно:

— Слушай меня внимательно, коллега. Ты можешь, конечно, сейчас взять этих ребят под стражу, отвезти в отделение и «получить» от них «чистосердечное», затем «найти» нож и окровавленные перчатки. На их одежде и обуви могут вдруг «обнаружиться» пятна крови убитой девушки. Убийство с отягчающими — это верная «пятнашка» всем троим. А то и под «вышку» покатятся. Но девчонку убили не они, и тебе это известно не хуже, чем мне. А потом мы поймаем настоящего убийцу. Не знаю, будет ли стыдно тебе, но мне не нравится, когда кто-то говорит: «Менты, суки, гребут всех, кто под руку попадает». Понимаешь?

— Ну и что? — седоголовый с вызовом уставился на него, однако голоса не повышал, и это было хорошо. Значит, не знало его «окружение» о планах «главного», не решил еще следователь, что ему делать. И слава богу.

— Давай не станем совершать опрометчивых шагов, коллега, — предложил ему Волин и… подмигнул. Седоголовый несколько секунд смотрел на него, затем засмеялся:

— Ну черт с тобой. Раз у вас похожее убийство, значит, дело скинут в Городскую прокуратуру или, на крайняк, в Следственное управление. Создадут сводную группу. В общем-то, мне плевать, главное, что у нас его заберут. «Висяк» с возу, как говорится. Не пойму только, зачем тебе это нужно?

— Да так, знаешь. Интересно.

— Ну раз интересно… — седоголовый развел руками. — Только есть одно условие.

— Давай.

— Значит, так, — седоголовый кивнул на троих подростков, заговорил тихо, деловито и быстро: — Эти пацаны мои, мол. Не знаю уж, помогут они тебе или нет, но если помогут, то ты в отчете укажешь, что, мол, удалось выйти на след убийцы благодаря проявленной бдительности товарища такого-то из такой-то районной прокуратуры. Ну и заодно отметишь всестороннюю помощь и поддержку. Идет?

— Лады, — согласился Волин.

— Внеочередное за это, конечно, не дадут, но благодарность и премию — обязательно, — продолжал улыбаться седоголовый.

— Нет вопросов, старик. Если поймаем — обязательно укажу.

— Ну и хорошо. Тогда работай, сыщик. Командуй. Он деликатно отошел в сторонку. Благо что подбежал сержант. Посмотрел вопросительно на седоголового. Тот кивком указал на Волина:

— Докладывай, сержант.

— Значит, так. В помещении тихо. Огней нет. На стук никто не отзывается. Похоже, внутри никого. Волин повернулся к седоголовому: