вспоминая эти моменты сейчас, я проникаюсь тем состоянием, которое было тогда и помню, что в тот момент у меня снесло крышу от увиденного. Спасибо ей за то, что она была в моей жизни, а жизни спасибо за новые эмоции, которые я приобрел благодаря этой девочке.

Но на этом истории, которые касаются женского пола в период детского сада, не были закончены. Одна из этих историй так и не нашла своего продолжения, а вторая история перешла потом со мной в школьный возраст. Мне нравилась одна девочка во дворе, но, к сожалению, я сейчас не помню ни ее имени, ни как она выглядела тогда. Я помню лишь только то, что она была красивая, и то, что, когда она с родителями переезжала из нашего дома, мне былом очень грустно, когда я стоял и смотрел, как она садиться в родительскую машину. Потом, как-то она приезжала вновь, погуляла с нами один раз, и больше я ее не видел. Ну, о каких чувствах там могла идти речь, мы были совсем детьми, я даже, если бы захотел, не смог бы объяснить никому каких-то своих ощущений. Еще одна история произошла со мной тоже в старшей группе детского сада или это уже, наверное, считалось подготовительной к школе, к нам тогда привели новенькую девочку. Она отличалась от других девочек, с которыми я был в группе и общался. Может на фоне того, что со своими я уже «ужился», они были для меня как сестры, с которыми я часто виделся, и отношение к ним было больше дружеское, чем что-то необычное. Мне она очень понравилась, как я помню. Обговорив о своей симпатии с ребятами, я понял, что она нравиться не мне одному. Но при этом я был спокоен, потому что те, с кем я разговаривал, не особо горели желанием соревноваться за даму. Мне нравилось быть с ней в одной команде, когда мы все играли в какие-то подвижные игры. Не «галил» ее, когда мы играли в «догоняжки», не «выжигал» мячиком в «выжигала», в общем, был кавалером номер один в стандартной детской логике. Она, мне кажется, на тот момент, понимала намного больше, чем все мальчики, которые ей угождали, и читала все наши «взрослые поступки». И она не отказывала в общении никому, но и никому не отвечала взаимностью. Тогда я, конечно, об этом не думал, но она обладала каким-то шармом, который меня притягивал. Были моменты, когда у нас получалось не по игре оказаться друг рядом с другом, но я робел и не решался ей сказать о том, что она мне нравиться. И вот в один прекрасный день мальчик, с которым мы общались, но который ни разу не рассказывал о своей симпатии, принес и подарил ей цветочек и шоколадку. У нас был с ним всегда какой-то спортивный интерес на физ. минутке, например, соревнования в беге, в прыжках в длину или еще в какой-то спортивной дисциплине. Но это все прикладные виды спорта, а тут возможно любовь всей жизни! «Как так-то», — подумал я, но вызывать его на дуэль и драться за нее я не собирался, они после еще пообщались два дня как пара. Но потом кого-то что-то видимо не устроило, наверное, были высокие детские запросы, и кто-то поиграл с кем-то в песочнице, с кем, одной из сторон, играть было нельзя. Да, эти пару дней заставили меня поволноваться от происходящей ситуации и оттого, что не успел сказать ей о своей симпатии, потому что, если бы она встречалась с ним дальше, она бы об этом так и не узнала никогда. Еще те два дня многое мне рассказали о том, что нужно быть немного решительней в будущем, о том, какие могут быть люди рядом, когда они что-то недоговаривают и о том, какие могут быть взаимоотношения. Но, при этом, я старался не подавать виду, или это только казалось так мне, и продолжал веселиться, и только, когда смотрел в ее сторону, мое настроение становилось не таким веселым. Я думал, что сейчас уже неподходящий момент, потому что у них же было как у взрослых, а у взрослых ты больше уже никогда не любишь, если уже один раз полюбил. Да и плюс к тому, внутри сидела какая-то обида, что был выбран кто-то другой, а не я, и к тому же после отношений сразу что-то предлагать — есть вероятность услышать «нет». И, опираясь на два этих фактора, вся моя детская симпатия растянулась на долгие годы. Тогда будущее было туманно, и я не ожидал сколько еще романтических историй мне предстоит увидеть и почувствовать, но вспоминая сейчас о прошедшем, я не капли не сожалею, что тогда получилось все именно так, как получилось.

Выше я писал о том, что мои рисунки, в большей мере, были про войну, несложно догадаться, что одним из моих значимых праздников, после зимних, был День Победы. Каждый год мы утром с родителями встречались с бабушкой и с дедушкой и шли смотреть как колонны солдат маршируют вокруг нашего Дворца культуры. На площади перед ДК ставились палатки, где можно было поесть гречки из полевой кухни, жарились шашлыки и продавались разные яства. Мимо проходили ветераны войны с орденами и тросточками, некоторые были слепы, некоторых везли в колясках. Мне всегда было так тяжело смотреть на этих людей, которые воевали с недругом, как мне объясняли, за нашу свободу. Мой прадед был подполковником в то время войны, и, честно говоря, я не знаю какие задачи он выполнял, но с войны он вернулся живым. Я его не видел в живую, только бабушка рассказывала мне истории про него. Ну рассказывать истории про человека и общаться с ним один на один, откровенно, на интересующие тебя вопросы, это совершенно разные вещи. Я думаю, если бы мы с ним поговорили хотя бы один раз, то он бы намного раньше передал мне суть и значения этого ужасного слова. Слово «Война» у меня ассоциировалось со словом «Война», никаких других синонимов я подобрать не мог, как там всё происходит на самом деле, я не представлял. Для меня в этом слове были солдаты, танки, корабли и самолеты, которые я рисовал на листе бумаге и, которые убивали друг друга не по-настоящему, а только лишь в моем воображении. Также мы детьми бегали во дворе с воображаемым оружием и убивали врагов, и это были в моем воображении не люди, а какие-то монстры. Все