Мы говорили долго. Он без проблем обозначил те сферы своей жизни, которые приносили ему удовлетворение и чувство благодарности, и ему было немного стыдно за то, что он не испытывал большого воодушевления и радости по этому поводу. Он честно признавал, что у него всего в изобилии. Сказал, что не любит жаловаться. И мне тоже так показалось. Я чувствовал, что ему неловко говорить о своем состоянии. Однако реальность была такова, что он чувствовал себя опустошенным и не на своем месте. Его эмоции были подлинными и искренними. Он сказал, что ему чего-то не хватает. Несомненно, его все достало, но он уверенно держался на плаву, чтобы относиться ко всему происходящему с долей насмешки. Я даже разглядел блеск в его глазах, пока он открыто размышлял о ситуации, в которой оказался. Этот человек обладал недюжинным талантом и очень разумно размышлял об обстоятельствах своей жизни.

Он провел меня по своей жизни вплоть до дня нашей встречи. Посвятил в свою биографию, объяснил решения, которые принимал в детстве, в юности, в любви, в спорте и во множестве разных ситуаций. В процессе он пришел к мысли, что его жизнь не всегда была такой, какой он воспринимает ее сейчас, — именно в последние два года он начал испытывать странные ощущения. Они стали настолько ему мешать, что пришла пора с кем-то их обсудить.

Эту тему подняла жена. Она ясно видела, что с ним что-то не так, и решилась заговорить об этом и напомнить, каким он был раньше. Слова жены застали его врасплох, а затем медленно, но верно превратились в невыносимое чувство. Он признался мне, что дни стали похожи один на другой. Он воспринимал их так: «подъем, чувство усталости, дорога до работы, работа, пробки, возвращение домой без сил, время с семьей, пока мысли все еще заняты работой и тем, что ему не удалось успеть за день, и немного телевизора перед сном». Такой была его повседневность.

Внешне он производил впечатление благополучия, но эмоционально был далек от того, что мог и должен был бы испытывать. Нет, он вовсе не рассчитывал, что все и всегда будет по высшему разряду, но от пары подъемов посреди болота спадов не отказался бы. В ходе разговора, узнавая все больше новых деталей, я пришел к мысли, что этому человеку требуется отдых. Он был по-настоящему истощен. Предложить ему сделать небольшую паузу или даже взять длительный отпуск? Или посоветовать взять себя в руки и радоваться выпавшему на его долю счастливому билету?

Что-то удержало меня. Я промолчал и продолжил слушать. Когда он обрисовал полную картину своей ситуации, у меня появилась новая мысль: а нашел ли он свое место в жизни, не преследовал ли ложных целей? Но и об этом я ничего ему не сказал. Как позже выяснилось, он отдавал себе отчет в собственных ценностях. Я помню, что отказался от своих предположений, как только он рассказал о том, насколько сильно любит жену и детей и как важны ему его друзья.

Тогда я задал ему простой вопрос: за что он испытывает благодарность? Он легко выдавал один пример за другим, прекрасно осознавая, что действительно должен быть счастлив. «Если я не могу чувствовать себя счастливым сейчас, что ждет меня впереди? Мне чего-то не хватает, но чего именно, я не знаю», — он посмотрел на меня, и на его лице читалось: «У меня нет причин жалеть себя, но, скажу честно, чувствую я себя паршиво».

Он был напуган. Я вдруг понял, что он впервые сталкивается с чем-то подобным. Я был готов выразить сочувствие, признать, как нелегко ему приходится, сказать, как хорошо я его понимаю и что нам стоит поговорить о жизненных ценностях. Мне до дрожи хотелось предложить ему это решение — весьма очевидное, согласен. Но тут я вспомнил о книге известного психотерапевта Бретта Стинбарджера The Psychology of Trading[15]. К счастью, этот момент оказался решающим.

Стинбарджер говорит примерно следующее: «Хорошие психотерапевты — активные наблюдатели, которые одновременно контролируют собственное сочувствие и собственные мысли… Я задумываюсь, почему меня так тянет спасти этого человека. Быть может, точно так же на его слова реагируют и другие люди… Что если выбрать линию поведения, противоположную той, которая поначалу показалась мне подходящей для его случая?»

Я не позиционирую себя в качестве психотерапевта, и мне есть чему поучиться у психологов и психиатров, чтобы лучше проявлять себя в качестве тренера по личностному росту и собеседника. Я не стремлюсь сделать вид, будто играю более важную роль, чем мой собеседник. На мой взгляд, тренер по личностному росту и есть тот, с кем можно поговорить, чтобы облегчить свою душу, с кем можно устроить словесную дуэль, обсудить что-то, кто задаст правильные вопросы, заставит задуматься, даст совет и, быть может, чему-то научит. Ничего более. Никакой терапии, никакого погружения в прошлое с целью докопаться до сути. Я подумал о словах Стинбарджера. То, что, по мнению собеседника, способно помочь, может оказаться лишь его привычным мышлением, чем-то, что он уже слышал от своих близких.

Поэтому мне следовало признать, что мне было жаль этого человека, и занять позицию наблюдателя — в том числе за собственными реакциями. Возможно, надо было озадачить его чем-то прямо противоположным тому, что он ожидал услышать. Сквозной темой и в учебе, и в профессиональной жизни для него было достижение целей: быть лучшим, работать на износ, преуспевать и в конце концов стать совладельцем собственной компании. В известном смысле он достиг всего перечисленного.

— Вам не хватает цели, — сказал я.

— Цели? — озадаченно переспросил он.

— Да, называйте как хотите, — ответил я, повышая голос. — Всю жизнь вы показывали, почему должны испытывать себя; выходить из зоны комфорта; учиться; совершенствоваться; наслаждаться свободным временем; жить здесь и сейчас; осознавать, как хотите проявлять себя в разных социальных ролях — чтобы извлекать максимум из каждого дня, недели, из жизни в целом. Вы непрестанно реализовывали свой потенциал, делали что-то хорошее для окружающих, отдавали себя, брали в расчет интересы других и знали, почему должны выкладываться по полной.

У вас были веские причины рано ложиться и рано вставать, меньше сидеть перед телевизором, извлекать максимум пользы из коротких приятных передышек между делами. Вы несли ответственность за себя, за свою жизнь и за тех людей, которые окружают вас ежедневно. Но вы забыли, для чего делаете то, что делаете. Забыли, какое это удовольствие — нестись на всех парах и быть лучшей версией себя. Когда вам удалось стать совладельцем компании, вы не подумали, что теперь требуется свежая мечта, нечто новое, за что можно бороться, еще более масштабная цель.

Вам мало быть хорошим мужем, отцом и другом. Для многих этого вполне достаточно, но для вас признание в профессиональной сфере и гордость, которую вам дарили ваши достижения стали первостепенными. Когда страсти в этой области поутихли, начали страдать и остальные сферы жизни. Ровное течение дел отразилось на многом. Да, вы стали спокойнее и даже несколько ленивее. По вашему собственному признанию, вы лишь «относительно удовлетворены». Этот образ мышления, это отношение, этот подход изо дня в день усредняют все ваши действия. Все — от восхода до заката — вы делаете умеренно. Уверен, в сравнении с многими ваша производительность впечатляет, но в сравнении с тем, на что вы способны, вы выкладываетесь только на 70–80 процентов — в зависимости от того, каких усилий, концентрации, целеустремленности и вовлеченности требует каждая отдельная задача. Это не вы. Это не делает вас счастливым.