прокуратуры, служивший в Подмосковье, по каким-то тщательно скрываемым причинам он всего год не дотянул до минимальной пенсии. Умный, контактный, поразительно работоспособный, прекрасно знающий законодательство, Сизов всегда создавал серьезные проблемы следствию и обвинению. Услуги его стоили дорого. Оперативные службы, плохо понимавшие в процессуальных крючках, старались с ним не пересекаться. Да и в среде следователей остались единицы, которые могли бороться с Сизовым на равных.

— А вам, Ростислав Андреевич, чего не спится? — притворно удивился Давыдов.

— За клиента беспокоюсь, Денис Владимирович, — золотозубо улыбался Сизов, проходя в кабинет и снимая головной убор.

Блестящей лысиной, густыми казацкими усами, худощавым лицом он напоминал артиста Розенбаума. Отличался лишь параметрами — невысокий, легкий.

— Можно? — Адвокату не казалось зазорным поминутно спрашивать разрешения.

Он уселся на стул рядышком со своим клиентом, заняв рубеж обороны. Поудобнее установил на коленях портфель.

— Я могу узнать причину… э-э-э… вызова Олега Геннадьевича?

— Он вам сам расскажет. Если захочет, конечно. — Небольшой моральной компенсацией Давыдову за бессонную ночь служила мысль о том, что Сизову тоже не удалось понежиться в постели.

Правда, адвокату неудобства сполна компенсировались клиентом.

Начальник РУБОПа посмотрел на Комарова, чуть заметно кивнул. Старший опер удалился в соседний кабинет, не забыв закрыть за собой двери.

— Ничего не понимаю, Денис Владимирович, — недоумевал адвокат, — жалобу мне, что ли, на вас написать прокурору области? Так вы знаете, не в моих правилах ябедничать.

Вскоре вернулся Паша Комаров с телефонным справочником в руке. Давыдов сразу зашевелился. Поднявшись, едва не задел головой светильник.

— Больше вас не задерживаю, Олег Геннадьевич. Домой вам придется добираться самостоятельно, у нас бензин кончился.

Рожнов и демонстративно недоумевавший Сизов вышли. За дверью Рог в ответ на вопрошающий взгляд адвоката приложил к губам толстый палец.

— На улице.

Они прошли полутемными узкими коридорами управления внутренних дел. РУБОП располагался на третьем этаже старого здания, построенного в шестидесятые годы. Потом уже возвели новый типовой корпус, с которым старую часть соединили переходом. В фойе напротив дежурной части, под стендом с фамилиями пятерых сотрудников острожской милиции, погибших при исполнении служебных обязанностей, они увидели группу людей. Граждане ожидали разрешения подняться наверх. Ближе к декоративной решетке стояла заплаканная худая женщина лет тридцати, в длинной дубленке, без головного убора. Рядом с ней навалилась плечом на стену, не боясь при этом испачкаться в побелке, грузная пожилая женщина в кроличьей шубе. Вид у нее был потерянный. Пожилую удерживал под руку паренек лет семнадцати.

Узковатый разрез глаз, по-азиатски выступающие скулы женщины в дубленке показались Рогу знакомыми. На мгновение их взгляды встретились и женщина, не переставая плакать, чуть слышно поздоровалась.

«Кто такая? Чего они тут скопились, не пройти».

И только усевшись на сиденье адвокатского «Форда», Рожнов вспомнил зареванную женщину. Это была жена, а теперь вдова Ромы Зябликова.

«А старая, по ходу, мать Петрухи».

Через минуту, погрузившись в обсуждение последних новостей с Сизовым, Рог забыл о встрече в фойе. Он посчитал ее случайной, хотя в действительности её устроил Паша Комаров, попросив дежурного придержать родственников убитых на входе, пока Рожнов с адвокатом не покинут здания УВД.

Давыдов счел, что лишним для интересов дела это не будет.

7

30 декабря 1999 года. Четверг

31 декабря 1999 года. Пятница

23.50 час. — 01.39 час.

Осмотр «девяносто девятой» и находившихся в ней трупов продолжили в боксе автопредприятия «Галеон», которое все по привычке именовали колонной 11–57. В просторном гулком помещении обосновался специфический запах автомобильных масел, бензина, краски и металла. Установленных вдоль стен радиаторов центрального отопления не хватало, чтобы как следует прогреть воздух в боксе. Но по сравнению с улицей здесь была экваториальная Африка.

Саша Кораблёв зря торопился, ничего интересного он не пропустил.

К его появлению присутствовавшими решался сложный организационный вопрос: кто будет извлекать трупы из салона. На полу для них был расстелен старый брезент, пожертвованный дежурным механиком.

У открытой водительской двери «девяносто девятой» стоял судмедэксперт Никульский. Держа под мышки наполовину вытащенный наружу труп Калинина, эксперт взывал к совести участников осмотра места происшествия.

— Ну помогите кто-нибудь. Он тяжелый!

Боря Винниченко, скорее всего, просто не слышал призыва о помощи. Бросив на верстак перчатки, Боря озабоченно разглядывал свои руки. Тыльные части кистей и фаланги пальцев приобрели нехороший алый цвет и заметно припухли. Делая записи на холоде, следователь поморозился и сейчас тщился понять, какими последствиями ему это грозит.

В качестве понятых были задействованы дежурный по гаражу и женщина-сторож. Будь на их месте «суточники», позаимствованные из милицейского спецприемника, почетная обязанность ассистировать судмедэксперту легла бы на них. А гражданских лиц не заставишь за здорово живешь ворочать трупы, дураков нет. Хотя, иногда находятся…

Вадим Львович Птицын оставался безучастным к просьбам Никульского. Взяться за чёрную работу ему не позволяли осознание того, что он начальник, целый подполковник, а также природная брезгливость.

Кораблёву, шесть лет отработавшему следователем, не раз приходилось совершать манипуляции с трупами на местах происшествия: вынимать из петли, вытаскивать из воды, переворачивать, раздевать. Он было сделал шаг вперед, однако вспомнил про понесенные уже потери. Неизвестно, удастся ли полностью удалить следы, оставленные на дубленке слюнявой псиной участкового. Не хватало еще дорогую вещь вдобавок испачкать в крови. Да и он теперь — не следователь, он исполняет обязанности заместителя прокурора. По букве закона он, как руководитель следственно-оперативной группы, главный на месте происшествия.

Но формальное старшинство не давало ему реальной власти в решении непроцессуальных вопросов. Ни в одном законе или ведомственном приказе, которым нет числа, не прописано, в чьи обязанности входит таскать мертвецов.

Если бы в гараже находился хоть один участковый или опер, и.о. начальника КМ отдал бы ему указание и вопрос был бы решен. Но Птицын и Кораблёв решили, что в ходе осмотра необходимости в милиционерах не возникнет, и, как оказалось, прогадали.

— Мужики, ну чего? — рыскающему взгляду судебного эксперта так и не удавалось никого зацепить.

Пауза затянулась до неприличных размеров. Никульского выручил начальник ЭКО Айвазян. Он подошел к автомобилю и ухватил труп за поясной ремень.

— Тянем-потянем, Лёнь?

Уколы совести Кораблёв притушил объяснениями, что у Айвазяна как у эксперта имеются в наличии медицинские латексные перчатки. В то