– Ты меня прекрасно слышала, – ответила Джулия. – И всем вам теперь известно, какое я приняла решение. Страдать, раз от этого есть польза. Общество погибнет, если в нем не будет таких, кто, подобно мне, видит разные сценарии. Позволяет им разыгрываться без ограничений у себя в голове. Предвидит наихудшие варианты. И принимает меры, чтобы до них не дошло. Если цена всего этого – цена того, что твоя голова переполнена мрачными предчувствиями, – страдание, то так тому и быть.

– И ты хочешь такого для своего потомства?

– Разумеется, нет, – сказала Джулия. – Если бы только была возможность получить одно без другого – дар предвидения без боли, – я бы ни секунды не колебалась.

– Людей с такой ментальностью нам нужно совсем немного, – заметила Фекла. – Если перебрать, будет Советский Союз.

– Мне сорок семь, – сказала Джулия. – Если повезет, я рожу еще одного. Остальные могут штамповать детей лет двадцать. Сами посчитайте соотношение.

– Поразительно – мы уже соревнование устроили, – простонала Камила. – Простите, что я вообще завела этот разговор.

Тут общее внимание привлек резкий стук.

Все повернулись к окну «банана». Оно было не слишком большим – размером с тарелку. Последние три года по другую его сторону был лишь лед, так что о его существовании успели забыть. Однако сейчас сквозь окно был отчетливо виден окружающий пейзаж – что, впрочем, скорее способствовало головокружению.

За окном была Дина, пристегнувшаяся к вращающемуся тору. Она надела скафандр и вышла наружу через шлюз.

Убедившись, что привлекла к себе внимание, она прилепила к стеклу небольшой предмет: комок чего-то вроде пластилина, к которому крепились провода и электронное устройство. Дина нажала на устройстве кнопку, и его экран начал обратный отсчет десятиминутного интервала времени.

Аида звонко расхохоталась и захлопала в ладоши.

– Что она такое вытворяет? – спросила Джулия.

– Это взрывное устройство, – объяснила Айви. – Которое убьет нас всех через десять минут, если она его не уберет.

Обернувшись, Айви обвела взглядом комнату.

– И чего она добивается? – потребовала Джулия.

– Думается, моя подруга имеет в виду, что если мы не в состоянии прийти к решению за десять минут, человечество не заслуживает того, чтобы существовать и дальше, – объяснила Айви.

Примерно полминуты все молчали, потом заговорила Мойра:

– Как насчет такого: каждая женщина сама решает, что будет с ее яйцеклетками.

Не услышав возражений, она продолжила:

– Давайте я все же проговорю, чтобы всем было ясно. Если речь о настоящей болезни – которая значится в литературе, которую официально считает болезнью медицина, – я ее вылечу. Неважно, телесная она или душевная. Неважно, сколько таких заболеваний у каждой из вас – я вылечу все, прежде чем продолжить. Однако. – Тут она улыбнулась и подняла указательный палец. – После этого у каждой будет одно бесплатное.

– Бесплатное что? – спросила Фекла.

– Изменение – улучшение – по вашему выбору, я применю его к геному оплодотворенной яйцеклетки, из которой получится ваш ребенок. И только ваш. Других никто заставлять не вправе. Поэтому, Камила, если ты считаешь, что для улучшения человечества следует избавить его от агрессии, я изучу научную литературу и найду способ добиться этого генетическим путем. То же относится ко всем остальным и к их идеям насчет того, как улучшить человечество. За собственных детей все решают сами.

Все задумались, осторожно переглядываясь, прикидывая чужую реакцию.

Айви глянула на таймер:

– У кого-нибудь есть вопросы? Осталось восемь минут.

– Думаю, нам столько не понадобится, – сказала Луиза.

Айви посмотрела в глаза каждой по очереди, потом перевела взгляд на окно и подняла большой палец.

Глаза Дины, видимые сквозь два стекла – оконное и куполообразного шлема скафандра, – повернулись к пальцу Айви. Она кивнула.

Мойра улыбнулась и тоже подняла большой палец. Что также было отмечено Диной.

Потом Фекла. Потом Луиза, Камила, Джулия.

Все взоры обратились на Аиду. Которая опустила глаза. По сути, она всегда была скромной.

– Да мне-то что, – пробормотала она.

– Ты должна показать ей, что проголосовала, – сказала Айви.

– Серьезно? Ты хочешь сказать, что я могу единолично уничтожить человечество, просто не подняв большой палец в ближайшие семь минут?

Фекла вытащила из кармана комбинезона нож и выщелкнула лезвие. Размахивать им она не стала, просто сделала вид, что чистит себе ногти.

– Или так, – заметила она, – или народонаселение внезапно уменьшается с восьми до семи человек, которые принимают единогласное решение.

Усмехнувшись, Аида выбросила вперед руку, большим пальцем вниз.

– Объявляю проклятие! – заявила она.

Луиза громко вздохнула.

– Это не мое проклятие. И оно падет не на ваших детей. Нет. Я не настолько злобная, как вы все думаете. Это ваше проклятие, вы его сотворили, собираясь делать то, что задумали. И падет оно на моих детей. Я-то знаю. Я вижу, что будет. Ведь это я плохая. Каннибал. Та, с кем никто не хочет знаться. Мои дети, что бы я для них ни выбрала, всегда будут отличаться от ваших. Потому что вы должны понимать. Вы только что решили создать новые расы. Семь новых рас. Они разделятся навсегда и будут отличаться друг от друга точно так же, как ты, Мойра, отличаешься от Айви. Они никогда не сольются в единую расу, так уж устроено человечество. Через тысячи и тысячи лет потомки вас шести будут смотреть на моих потомков и говорить: «Смотри-ка, дитя Аиды, каннибал, злой, проклятый!» Они перейдут на другую сторону улицы, сплюнут под ноги. Вот что вы сейчас сотворили своим решением. И я создам свое дитя – своих детей, у меня их будет много – такими, чтобы выдержать это проклятие. Пережить его. И победить!

Аида обвела взглядом комнату, вглядываясь глубоко посаженными черными глазами в каждую женщину по очереди, потом посмотрела на окно, чтобы встретиться глазами с Диной.

– Объявляю проклятие! – повторила она, потом медленно повернула руку пальцем вверх.

Дина отлепила заряд от окна. Она не знала, что сейчас сказала Аида. Да ей было наплевать. Обычные Аидины претенциозные штучки.

На таймере оставалось еще несколько минут. Можно было просто его отключить. Но ей хотелось прогуляться. То, что произошло сейчас в «банане», выглядело не слишком симпатично. Дина устала находиться с этими людьми в замкнутом пространстве – даже с теми, кого любила. И не испытывала особого желания сейчас с ними воссоединяться.

Она отстегнула карабин и отпустила неторопливо вращающийся тор. Угловой момент отбросил ее к стене ущелья. Дина давно привыкла двигаться в невесомости, поэтому выполнила хорошо рассчитанное сальто, спружинила ногами, чтобы погасить скорость, потом включила магниты в подошвах и пошла по стене. При столь слабой гравитации можно было выбирать любое направление. Восхождение на «вертикальную» скалу практически не отличалось от «горизонтальной» прогулки по дну каньона.