Уже пора – даже давно пора – переходить к следующей стадии ее обработки. Но ведь она может подождать? Она подождет.

Кастро попробовал кофе. Совсем остыл. Он опростал чашку и наполнил заново.

Рука как мертвая.

Почему он думает о Полли Турнквист?

– Тьфу!

Кастро неуклюже поднялся – с одной здоровой рукой трудновато.

– Мисс Люссен, – сказал он в интерком, – пришлите двух охранников. Я направляюсь в «Планк».

– Будет сделано.

Он потянулся за лежащим на столе пистолетом, и тут что-то привлекло его внимание. Это было досье на Мэттью Келлера-старшего. Его желтую обложку украшал грубоватый рисунок.

Проведенные черными чернилами две дуги соединялись концами. Внизу – три петельки.

Кровоточащее сердце. Прежде его тут не было.

Хесус Пьетро раскрыл папку. Он чуял запах собственного страха, ощущал пропитавший рубашку холодный пот. Словно боялся несколько часов кряду.

Анфас и профиль. Голубые глаза, соломенные волосы, кожа дряблая от возраста…

Что-то шевельнулось в сознании Хесуса Пьетро. Лишь на секунду лицо в досье стало моложе. Выражение чуть изменилось, сделавшись одновременно испуганным и гневным. От уха оторван кусочек, в воротник впиталась кровь.

– Ваши охранники прибыли, сэр.

– Благодарю вас, – сказал Хесус Пьетро.

Он в последний раз глянул на мертвеца и закрыл папку. Уходя, сунул пистолет в карман.

– Это все меняет, – сказал Гарри Кейн. – Эх, если бы мы могли предупредить Лейни…

– Ты бы еще даже не знал, что ей сказать. Вот, возьми. – Миссис Хэнкок поставила на поднос исходящий паром кувшин горячего сидра, добавила четыре чашки.

Они были на кухне. Худ остался в гостиной с Миллардом Парлеттом. Опираясь на Худа, Парлетт смог доковылять до гостиной и расположиться в кресле.

За окнами во мгле завывал ветер. Четырем конспираторам, сидевшим перед огнем, довольно похожим на настоящий, и согревающимся сидром с пряностями, гостиная казалась раем.

Временным раем.

– Вы думали об этом дольше нас, – сказал Гарри. – Мы даже и не мечтали, что экипаж пойдет на компромисс. Что именно вы намерены предложить?

– Для начала – амнистию Сынам Земли, вам и тем, кто остался в виварии. Это легко. Мы в вас нуждаемся. Когда колонисты потеряют веру в экипаж, вы останетесь единственной силой для поддержания закона и порядка в колониальных областях.

– Это будет серьезная перемена.

– Нам надо обсудить три типа медицинского обслуживания, – сказал Миллард Парлетт. – Пересадку органов, дары рамробота и мелкие врачебные процедуры. Через станции медконтроля вы уже имеете доступ к стандартным лекарствам. Нам нетрудно расширить их список. Я уверен, что мы можем предложить свободный доступ к животным-сердцам, животным-печеням и так далее. Какое-то время колонистам придется посещать Госпиталь для процедур с симбионтами рамробота, но постепенно мы установим аппаратуру для разведения культур на Гамме, Дельте и Эте.

– Очень хорошо. А как насчет банка органов?

– Правильно. – Миллард Парлетт обхватил свою узкую грудную клетку руками и уставился на огонь. – По этой части я не могу ничего планировать, поскольку не знаю, какие грядут технологические перемены. Ваши идеи?

– Упразднить банк органов, – твердо сказала миссис Хэнкок.

– Уничтожить тонны органических трансплантатов? Просто выкинуть их на траву?

– Да!

– А преступность вы тоже упраздните? Банк органов – единственное наше средство для наказания воров и убийц. На Горе Погляди-ка нет тюрем.

– Так постройте тюрьмы! Вы достаточно долго убивали нас!

Парлетт покачал головой.

Вмешался Гарри Кейн:

– Это не сработает. Послушай, Лидия, я понимаю твои чувства, но мы не можем этого сделать. Выбросив трансплантационный материал, мы восстановим против себя все Плато. Мы даже не можем отменить казнь при участии банка органов, хотя бы потому, что преступность резко пойдет вверх, а еще потому, что среди экипажа много людей, подобных Парлетту, чья жизнь зависит от банка. С тем же успехом можем прямо сейчас объявить войну.

Лидия умоляюще взглянула на Худа.

– Я пас, – сказал тот. – Мне кажется, вы все кое о чем забыли.

– О чем же? – произнес Гарри.

– Я еще не уверен. Надо подождать и посмотреть. Продолжайте разговор.

– Я не понимаю, – сказала Лидия. – Не понимаю никого из вас. За что мы сражались? За что умирали? Чтобы разбить банк органов!

– Вы кое-что упустили, миссис Хэнкок, – вежливо сказал Парлетт. – Дело не в том, что с этим не согласится экипаж, и дело не в том, что с этим не согласятся колонисты. Разумеется, они не согласятся. Но и лично я не позволю вам разгромить банк органов.

– Как же! Ведь вы бы тогда умерли! – Слова Лидии сочились презрением.

– Да, умер бы. А я вам необходим.

– Почему? Что вы можете предложить нам, кроме влияния и добрых советов?

– Небольшую армию. У меня более сотни прямых потомков. Они очень долго готовились к этому дню. Не все последуют за мной, но большинство будет подчиняться моим приказам беспрекословно. И все они имеют охотничье оружие.

Лидия судорожно вздохнула.

– Мы сделаем все, что в наших силах, миссис Хэнкок. Мы не можем уничтожить банки органов, но мы можем уничтожить несправедливость.

– Что надо будет сделать, – сказал Гарри, – так это установить непреложный принцип расходования того, что уже имеется в банках. Первым пришел – первым обслужен. Кто заболеет первым – ну, вы поняли, что я имею в виду. А тем временем мы разработаем новое законодательство, чтобы экипажник имел столько же шансов оказаться в банке, сколько и колонист.

– Не давите слишком сильно. Помните, Кейн, мы должны удовлетворить интересы обеих групп.

– Тьфу! – выговорила Лидия Хэнкок.

Было неясно, готова ли она заплакать или начать драку.

Трое сидели вокруг кофейного столика, наклонившись друг к другу, позабыв о кружках в руках. Худ – немного поодаль, чего-то ожидая.

– Дело в том, – сказал Парлетт, – что мы можем сделать всех равными перед законом. Это осуществимо при условии, что не будет перераспределения собственности. Вы согласны?

– Не вполне.

– Подумайте логически. В суде все равны. Преступление есть преступление. Но чем больше собственности у человека, тем менее вероятно, что он захочет совершить преступление. Это означает, что экипажу будет что защищать, а колонистам будет что приобрести.

– Да, смысл в этом имеется. Но у нас есть несколько пожеланий.