Айша также наблюдала за ним задумчивыми полудремотными глазами, как вдруг ее осенила какая-то мысль, глаза ярко вспыхнули, к щекам и ко лбу прилила кровь. Да, всемогущая Айша, которая ради спасения своего возлюбленного не остановилась перед убийством тысяч людей, чьи трупы валялись на Равнине, покраснела и затрепетала, как юная девушка от первого поцелуя.

Лео поднялся из-за стола.

– Жаль, я не участвовал вместе с тобой в этом сражении, – сказал он.

– Сопротивление было во время переправы, – ответила Она, – и только. Затем сражались уже мои посланники – Огонь, Земля и Воздух: я пробудила их от сна, и по моему повелению они разили твоих врагов и спасли тебя.

– Столько жизней погублено ради спасения одного человека, – горестно произнес Лео: эта мысль, видимо, мучила его.

– Даже если бы их были миллионы, а не тысячи, я перебила бы их всех до одного. Ответственность за их смерть – на мне, а не на тебе. Вернее, на ней, – Айша показала на мертвую Атене. – Это она зачинщица войны. Ей следовало бы поблагодарить меня за то, что в царство тьмы ее проводило столь почетное воинство.

– И все же это ужасно, – сказал Лео, – представлять себе, любимая, что ты вся в крови.

– Какое мне дело! – воскликнула Она с величественной гордостью. – Лишь бы эта кровь смыла пятно твоей крови, пролитой этими жестокими руками, что некогда убили тебя.

– Какое у меня право судить тебя? – продолжал Лео, как бы в споре с самим собой. – Ведь и сам я вчера ради своего спасения уложил двоих людей.

– Не говори так, – воскликнула Она в холодной ярости. – Я видела вчера это место и – ты, Холли, свидетель – поклялась, что за каждую каплю твоей драгоценной крови они заплатят мне сотнями жизней; я никогда не лгу и сдержала свою клятву. Посмотри на этого человека, которого я превратила в каменное изваяние: он как будто умер, хотя еще и живет; ты ведь помнишь, что он собирался сделать, когда я вошла?

– Он хотел отомстить за смерть своей повелительницы и за гибель ее армий, – ответил Лео. – Почему ты уверена, Айша, что Сила еще более великая, чем ты, не покарает тебя?

По лицу Лео скользнула бледная тень – такая тень падает иногда от крыльев приближающейся Смерти, в застывших глазах шамана запечатлелась такая же застывшая усмешка.

На какой-то миг Айша поддалась страху, но тут же овладела собой.

– Нет, – сказала Она, – этому не бывать, да и кто в этом необъятном мире, кроме Той, что не внемлет ничьим мольбам, смеет бросить вызов моей воле?!

В то время как Она говорила и ее исполненные ужасающей – поистине ужасающей – гордыни слова звонким эхом метались по каменной комнате, передо мной разворачивалось поразительное видение.

Я видел безграничное пространство, заполненное сияющими солнцами, а еще выше, в такой же бесконечной пустыне, огромный Лик, объятый невероятным спокойствием, увидел – и ощутил всю свою ничтожность. Я знал, что это сам Рок на своем надмирном престоле. Едва шевельнутся его уста – и целые миры послушно устремятся по предначертанному им пути. Уста шевельнутся еще раз – и эти мчащиеся небесные колесницы повернут или остановятся, появятся или исчезнут. И я знал, что это существо рядом со мной, – будь она смертная женщина или дух, – обуреваемое страстью, в гордом сознании своего всесилия, посмело бросить вызов этому спокойному Величию. Моя душа в страхе отпрянула.

Ужасное видение отлетело, мой ум вернулся к реальности – и в этот миг Айша заговорила новым торжествующим голосом.

– Нет, нет, – выкрикнула Она. – Ночь прежних кошмаров миновала, уже занимается заря Победы! Смотри! – И Она показала в поломанное ураганом окно на пылающий город внизу: оттуда слышался один сплошной вопль отчаяния, рыдали женщины, оплакивая бессчетных погибших, а огонь с ревом пожирал их дома, как некий вырвавшийся из неволи ликующий демон. – Смотри же, Лео, на дым первого жертвоприношения в твою честь, о повелитель, слушай сопровождающий его гимн. Может быть, тебе этого мало? Я устрою другие жертвоприношения. Ты любишь войну. Мы отправимся на покорение мятежных городов земли, превратим их в пылающие факелы на своем пути.

Она остановилась на миг; ее тонко вырезанные ноздри трепетали, лицо было озарено провидением грядущего великолепия, и вдруг ее взгляд со стремительностью ласточки скользнул к золотой диадеме, что лежала рядом с волосами мертвой Атене.

Она нагнулась, подобрала ее и, подойдя к Лео, подняла высоко над его головой. Затем медленно опустила сверкающий венец на его голову. И заговорила своим звучным, в необыкновенно богатых переливах, голосом. Слова ее звучали, словно триумфальный пеан.

– Увенчав тебя этим убогим земным символом, я провозглашаю тебя Царем всего Мира, этот золотой круг сосредоточивает в себе всю власть. Будь же Царем Мира – и моим властителем! – Она приподняла венец, вновь его опустила и вновь заговорила, вернее, запела: – Вместе с этим золотым кругом, подобным в своей непрерывности самой вечности, я дарю тебе бесчисленные дни жизни. Живи, покуда живет мир, и будь его – и моим – властителем!

В третий раз венец коснулся его чела.

– Вместе с этим золотым кругом я дарю тебе бесценное чистое золото Мудрости: этот талисман откроет перед тобой все тайные тропы Природы. По этим удивительным тропам ты пройдешь вместе со мной гордым победителем, покуда с самой высокой своей вершины она не вознесет нас на наш бессмертный трон, который опирается на две колонны – Жизнь и Смерть.

Айша отшвырнула диадему, и по какой-то необъяснимой случайности диадема упала на грудь мертвой Атене.

– Доволен ли ты всеми этими дарами, мой повелитель? – вскричала Она.

Но Лео печально поглядел на нее и покачал головой.

– Чего же еще ты хочешь? Скажи, и – клянусь – я исполню любое твое желание.

– Ты поклялась, но сдержишь ли ты клятву?

– Да, клянусь своей жизнью, своей жизнью и той Силой, что взрастила меня! Я сделаю все, что я могу, и, если я нарушу эту свою клятву, пусть меня постигнет такая кара, которая удовлетворит даже наблюдающую за нами душу Атене!

Я слышал все это, должно быть, слышал и шаман: в его глазах опять появилась застывшая усмешка.

– Я не прошу у тебя невозможного. Я прошу у тебя тебя самое – не когда-нибудь в отдаленном будущем, когда я омоюсь в таинственном огне, а прямо сейчас, сегодня вечером.

Она отпрянула в замешательстве.

– Конечно, – медленно проговорила Она, – я подобна тому глупому мудрецу, который вышел из дому, чтобы прочитать судьбы народов по звездам, и провалился в яму, выкопанную беспечными детишками, сломал себе кости и погиб. Перед тобой открылись такие великие возможности: взбираясь с одной сверкающей вершины на другую, ты можешь достичь свода небес, но ты продолжаешь цепляться за свою родную землю и просишь лишь обычной женской любви, – я могла предполагать все что угодно, но не это.