Однако для жителей прибрежной зоны Нью-Фореста речь шла в первую очередь о простой контрабандной торговле. И они были настолько хорошо организованы, действовали такими крупными бандами, что все чиновники, вместе взятые, не могли задержать их огромные ночные караваны. Для этого требовались войска.

Такая попытка была предпринята. Время от времени в Лимингтоне размещались драгунские и другие отряды. Были планы постройки в Крайстчерче новых казарм. Конечно, кавалерию не набирали из местных, это было бы бесполезно. Но даже при этом ей не всегда удавалось одолеть банды контрабандистов. За последние десять лет состоялось два решительных боя, в обоих случаях погибло много солдат. А поскольку последние всяко симпатизировали контрабандистам, эта задача не пользовалась популярностью.

– Мои шансы перехватить контрабанду при помощи английских войск невелики, – сообщил Гроклтон французу.

Но как насчет войск французских? Идея пришла ему в голову неделю назад и могла оказаться гениальной. Французские военные не были скреплены узами с местными жителями, не сочувствовали контрабандистам – идеальные кандидаты. Они томились, ища себе дела. Их было больше тысячи. И они находились здесь исключительно в силу терпения британского правительства. Если Гроклтону удастся перехватить с их помощью крупную партию, то это принесет ему не только благодарность правительства; доля от конфискованных товаров сделает его умеренно состоятельным человеком. Пусть его недолюбливают, но он, вероятно, сможет выйти в отставку.

А если французы не сумеют поддержать его, то он мгновенно уведомит Лондон. Известие дойдет до самого короля, который будет весьма недоволен.

Все это не нужно было объяснять французу, который отлично понял ситуацию.

– Это придется делать абсолютно тайно, – ответил он, выслушав план Гроклтона.

– Разумеется.

– Я не осмелюсь сказать моим людям даже в назначенный день. Понадобится парад, какой-нибудь повод поставить их под ружье, а потом…

– Совершенно согласен. Итак, я могу рассчитывать на ваше содействие?

– Всецело. Это не обсуждается. Я весь к услугам его величества.

– В таком случае благодарю вас, сэр, – сказал Гроклтон и вернул кирпич на место.

Какое-то время граф и его спутник шли по улице молча.

– Ну что ж, mon ami, вы все слышали? – наконец спросил граф, и тот кивнул. – Вы видите, что это ставит нас в трудное положение. Вы думаете, я поступил правильно?

– Да. У вас нет выбора.

– Рад, что вы согласны. Вряд ли нужно напоминать, что об этом не должно просочиться ни слова.

– Вы можете на меня положиться.

– Конечно. Теперь, когда мы дошли, давайте вернемся разными путями.

На Альбион-Хаус опустилась ночь, и Фанни, как часто бывало в ее молодой жизни, сидела в гостиной с двумя стариками. Обугленные дрова лишь изредка вспыхивали язычком пламени; свечи отбрасывали мягкий свет на темные дубовые панели. У Фанни могли быть амбициозные планы перестройки дома в классическую готическую подделку, но в настоящее время старая гостиная оставалась почти неизменной с времен славной королевы Елизаветы.

Было очень тихо. Иногда она читала старикам, но сегодня они предпочли просто сидеть в креслах, наслаждаясь безмолвием дома, которое нарушалось лишь тиканьем напольных часов в холле и, реже, слабым шорохом осыпающихся в камине углей. Наконец подал голос отец:

– Не понимаю, зачем ей ехать в Оксфорд.

Это было встречено молчанием, на протяжении которого часы негромко отсчитали еще сорок секунд.

– Конечно, она должна поехать, – произнесла тетя Аделаида.

Фанни предпочитала не вмешиваться. Во всяком случае, до поры. Теперь часы протикали всего двадцать раз.

– Как долго тебя не будет, Фанни? – Тень мужественно сдержанного упрека, нотка печали.

– Всего шесть дней, отец, включая дорогу.

– Совершенно верно, – твердо заявила Аделаида. – Мы будем скучать, но ты права, что едешь повидаться с кузеном.

– Она едет повидать Оксфорд. Это дальний путь.

Они сделали полный круг.

Фрэнсису Альбиону было восемьдесят восемь. Люди говорили, что он прожил так долго, чтобы увидеть, как вырастет дочь, и были, возможно, правы. Еще сказали, что он дожидается ее благополучного замужества. Но поскольку любые разговоры на данную тему наполняли его негодованием, это явно не могло быть причиной. И находились даже те, кто гадал, не жил ли мистер Альбион исключительно для себя.

Фактом являлось то, что Фрэнсис Альбион вообще не ждал потомства. Будучи младшим сыном Питера и Бетти Альбион и думая, что род продолжит его старший брат, он бóльшую часть жизни скитался по свету. Адвокат в Лондоне, поверенный во Франции, какое-то время купец в Америке, он всегда зарабатывал достаточно, чтобы жить джентльменом, но мало для женитьбы. К сорока годам, когда кончина старшего брата сделала его наследником поместья Альбионов, он был закоренелым холостяком без желания осесть. Его сестра Аделаида в одиночку содержала Альбион-Хаус еще двадцать лет, пока он не вернулся, по его выражению, взять на себя родовые обязанности в Нью-Форесте.

Те не были обременительными, а он постарался извлечь из них выгоду. Вскоре они включили в себя должность джентльмена-лесничего одного из выгулов, как теперь назывались небольшие участки Нью-Фореста. Его уклонение от этой ответственности было типичным. Управление Нью-Форестом стало откровенно небрежным даже по мягким стандартам XVIII века. Когда корона в одной из эпизодических попыток навести в старой вотчине порядок направила туда несколько лет назад королевскую комиссию, члены последней, указав, что лесничий вот уже восемнадцать лет не ведет никакого учета, с изрядным недовольством отметили также, что при осмотре подроста на выгуле мистера Альбиона, где должен был расти королевский строевой лес, они обнаружили лишь огромный кроличий садок без единого дерева на всей огороженной территории.

Заверив комиссию, что примет меры, Фрэнсис Альбион сказал сестре лишь одно: «В прошлом году я взял оттуда тысячу кроликов и возьму еще тысячу в следующем».

Что же тогда побудило шестидесятипятилетнего мистера Альбиона жениться на мисс Тоттон из Лимингтона, которая была на тридцать лет моложе?

Кто-то говорил, что любовь. Другие – что после того, как сестра Аделаида подхватила тяжелую лихорадку, до Альбиона дошло, что она не всегда будет его обслуживать. Какой бы ни была причина, мистер Альбион посватался, а мисс Тоттон приняла предложение и переехала в Альбион-Хаус.

То, что мисс Тоттон не вышла замуж намного раньше, было поистине странно. Она была хороша собой, респектабельна и не бедна. Возможно, ей не повезло в любви в молодости. Так или иначе, в свои тридцать пять она, очевидно, решила, что породниться с Альбионами даже в качестве няньки будет лучше ее нынешнего положения. Ее сводный брат, как глава Тоттонов, был доволен браком с представителем Альбионов, а Аделаида искренне обрадовалась женитьбе брата. Она ограничилась своим крылом дома, и женщины хорошо поладили.