Конечно, процесс изменения соотношения сил между государством и корпорации отражается не только в чисто статистических показателях. Имеются тысячи различных примером и фактов, которые позволяют дополнить количественные показатели качественными оценками. Особого внимания заслуживает анализ тех «ползучих» изменений, которые касаются национальных законов и документов, относящихся к сфере международного права.

Приведем лишь один пример. В прошлом десятилетии в Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в обстановке секретности был разработан проект Многостороннего соглашения об инвестициях (МСИ). Документ был задуман как дополнение к соглашениям о Всемирной торговой организации (ВТО) об интеллектуальной собственности и телекоммуникациях. Как известно, соглашения о ВТО урезали суверенитет тех государств, которые их подписали, особенно тех, которые относятся к периферии мирового капитализма. МСИ было призвано нанести окончательный удар по суверенитету государств в пользу корпораций. Проект документа каким-то образом попал в печать. Выяснилось, что МСИ было нацелено на защиту прав инвесторов, транснациональных корпораций, а на государство возлагались лишь обязанности по отношению к инвесторам. За инвесторами закреплялось право оспаривать любые решения правительств, которые, по мнению инвесторов, затрагивают их интересы. Иными словами, инвесторы получали такие полномочия, которые могли полностью парализовать функционирование государства, выполнение им экономических, социальных, политических функций. Корпорации вправе были требовать от государства компенсации убытков, вызванных любыми событиями, которые могли произойти на территории данной страны. Например, социальными беспорядками, забастовками или даже демонстрациями, кампаниям по бойкоту продукции корпорации и т. п. Те. МСИ фактически возлагало на государство обязанность всячески обслуживать интересы корпораций, всегда в любых спорах и конфликтах вставать не на сторону общественности, а на сторону корпораций. МСИ также предусматривало снятие всех ограничений и запретов на куплю-продажу земли, на участие иностранных инвесторов в капитале функционирующих на территории страны компаний, на ввоз в страну дешёвой рабочей силы из-за рубежа и т. п., и т. д. В случае введения в силу МСИ почти наверняка государства были бы лишены возможности повышать налоги, вводить новые налоги и сборы, поддерживать малый и средний бизнес, предоставлять в торгово-экономических отношениях режим наибольшего благоприятствования другим государствам и т. п.

Антиглобалисты, политические деятели ряда стран Запада выразили резкий протест против проекта данного документа, который создавал угрозу окончательной потери национального суверенитета не только странами периферии мирового капитализма, но и странами так называемого «золотого миллиарда». Продвижение документа было приостановлено. Однако в любой момент попытки навязать МСИ государствам мира могут быть возобновлены[414].

Процессы всё большего подчинения национального государства интересам транснационального бизнеса сегодня столь очевидны, что этого не могут отрицать даже «профессиональные экономисты». Так, сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Ю. Шишков рисует вполне объективную картину взаимоотношений государства и ТНК в эпоху глобализации: «В 2007 г. насчитывалось уже 79 тыс. ТНК, а число их филиалов, разбросанных по всем континентам, кроме Антарктики, приблизилось к 790 тыс. За последние 25 лет (с 1982 г.)… их активы выросли в 34 раза, достигнув 68,7 трлн долл. Это создаёт принципиально новую геополитическую ситуацию. Дело в том, что отношения внутри ТНК между родительскими компаниями и их зарубежными филиалами строятся на основе частной собственности и при высокой доле первых в акционерном капитале вторых могут быть не менее «суверенными» и властными, чем отношения между государством и национальными компаниями на подконтрольной ему территории. Поэтому правительству принимающей страны приходится на равных вести переговоры с руководством иностранной ТНК о будущих условиях функционирования её филиала. Если в сфере международной торговли условия доступа на национальные рынки согласовываются между суверенными государствами, пусть даже не равными по своему потенциалу, то в сфере международной миграции прямых инвестиций суверенному государству приходится договариваться с квазисувереном – ТНК»[415].

Автор данной статьи достаточно позитивно относится к процессу ослабления суверенитета государства в пользу ТНК. Например, он пишет: «Регулирующее начало в тандеме «рынок-государство» постепенно перетекает с национальных территорий в международное экономическое пространство. При этом «сила» национального государства, естественно, убывает, а «сила» коллективного регулятора возрастает. Хорошо это или плохо? Для отдельного государства в каких-то конкретных ситуациях это может быть неудобно и плохо, но для коллективно регулируемого пространства это в принципе желательно и полезно. В том числе и для входящих в это пространство стран, которые временно испытывают трудности из-за ограничений их прежней самостоятельности… Оно (государство – В. К.) сохранится ещё неопределённо долго, но уже не в роли всевластного вершителя судеб страны, а в качестве одного из звеньев всё более усложняющегося механизма регулирования глобальных процессов. Похоже, что такой механизм всё более обретает сетевой характер: правительства становятся как бы узловыми пунктами глобальной управленческой системы, включающей помимо государств, международные и общественные организации, транснациональные корпорации, глобальные деловые элиты (вроде Давосского форума) и т. п.»1.

Конечно, мы не можем согласиться с тем, что основной тенденцией является движение к механизму наднационального управления «сетевого характера». В планах мировых ростовщиков предусматривается создание механизма управления вертикального типа, а на верху этой вертикали власти должны находиться мировые ростовщики. Разного рода «международные и общественные организации» – временное явление. Если они и сохранятся, то как «бесплатное приложение» к структурам мировых ростовщиков. Управление «сетевого характера» может рассматриваться лишь как переходная форма от системы суверенных государств к мировому правительству.

Литература к главе 28

1. Грачева Т Невидимая Хазария. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы. – Рязань: Зерна, 2008.

2. Грачева Т Святая Русь против Хазарии. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы. – Рязань: Зерна, 2009.

3. Грачева Т Когда власть не от Бога. – Рязань: Зерна, 2010.

4. Далин С. А. Военно-государственный монополистический капитализм США. – М., 1961.

5. Коваленко В.И. На службе монополий. Критика буржуазных социологических трактовок роли и места монополистической корпорации в жизни американского общества. – М.: Издательство Московского университета, 1978.