в ложбинках не имеет смысла — враг, наученный нами, сначала лупит во все подходящие места для засад, а только потом смотрит, а закапываться под землю бессмысленно- щиты не успеют набрать плотность и нас положат после первого выстрела. Все засады стали подвижными, как бы это ни звучало — только скорость дает шансы появиться неожиданно и нанести существенный урон.

Вот и нет еще одного оборонительного рубежа. Добили-таки бедные турели, а ведь этот островок был моей гордостью — хорошо укрепленный и сбалансированный по вооружению. Оплавленные остовы оборонительных сооружений теперь только интересны будут только археологам, лет так через пару тысяч, да и то сомнительно — радиация и яды еще долго будут представлять опасность всем, кто рискнет там оказаться. Глайдеры, получившие повреждения, оттянулись назад, взамен них вперед выходит свежее пополнение и эта лава устремляется в глубь нашей обороны. Те же, кто получил повреждения, под прикрытием нескольких свежих групп, оттягиваются назад к своему лагерю — им нужно восстанавливаться. Время привычно замедляет бег — счет идет уже не на секунды, а на их доли — мы должны оказаться на рубеже атаки в четко определенный момент. Сейчас все сенсоры забивают помехи от разрушенных реакторов и снарядов, враг огибает героический участок обороны, но в один краткий миг его сенсоры будут ослеплены и ровно в этот миг должны подойти мы. Две сотни против нескольких тысяч — быстрая смерть.

Нас не ждали здесь, хотя гадости от защитников ожидали, но вот не конкретно здесь — да уж, мы научили врага, что тут постоянно нужно ждать засады или огненного мешка. Не ждали — короткая фраза звучит в моей голове просто песней, любимым мотивом этой какофонии войны. Бьем практически в упор — наши сенсоры тоже не видели противника, но время и место мы правильно рассчитали. Щиты первой сотни высаживаем в ноль за какие-то нескольких секунд и начинаем избиение — это краткий миг, когда мы царим на поле боя. На острие у атакующих шли машины с дальнобойным вооружением и хорошими сенсорными блоками, мы же скомпонованы на средние и близкие дистанции — сюрприиииз.

Выстрелы проносятся в опасной близости от меня — я маневрирую, прыгаю, кручусь как черти кто на сковородке, но все же щит постепенно теряет свою плотность — нас уже окружают. Их слишком много, но жатва еще не закончилась — мы собираем урожай. Ничего не вижу дальше сотни метров, но судя по всему мы оттянули лишь часть сил на себя — где-то дальше враг перегруппировывается и готовит продолжение атаки. Даю команду и из-под земли вылетают спрятанные турели — тяжелая плазма, да в упор, да еще в самом скоплении противника — это страшно. Все пространство окутано постоянными разрывами и пролетающими смертельными гостинцами. В канале стоят мат и короткие крики — руководства боем нет, да чем тут руководить — враг уже кругом. Взрывы, взрывы, взрывы — ночь не стала днем, но превратилась в испуганные тени, что шарахаются от каждого уничтоженного глайдера.

Нас уже мало — десятка два осталось, да и то уже все на издыхании — щита уже нет и я сам не знаю, как еще жив. Запускаю обратный отсчет — сейчас будет бум, большой бум, тут вкопано очень много взрывчатки, но еще больше ее там, где противник группирует свою атакующую армаду. Не работает уже правый манипулятор, левого вообще нет, броня вся иссечена и местами пробита, управлять машиной становиться все трудней. Яркая вспышка — последнее, что вижу перед глазами, так и не понял — это я взорвался или заложенная взрывчатка. Но цель мы свою выполнили — заставили врага притормозить и остановиться именно там, где заложены заряды. Не всем так повезло — часть все равно осталась жива, но вот атаку мы сорвали точно. Механоиды не отскрести от земли, но это было предусмотрено — новые глайдеры и мехи ждут нас на базе. Мало их уже осталось — слишком большие потери, слишком много врагов, слишком тяжелые бои. База просто не рассчитана на такое противостояние, но что уж теперь — карты сданы и играем теми, что на руках.

— Блин, у меня до сих пор в ушах звенит. — Это Спавн появился в моей виртуальной комнате, правда ее пришлось расширить и теперь комната примерно с небольшой спортзал, с одним маленьким обставленным мебелью куском и множеством столиков и стульев. Ну еще сцена — там карта, на которой в онлайне отображается вся поступающая на искин информация. Убого выглядит вообще-то, но некогда заниматься еще и этим — сляпано на скорую руку.

— Нормальные люди ставят фильтры на звук. — С умным видом говорю банальщину и жду когда перестанут плясать зайчики перед глазами. По идее их быть не должно, а вот есть почему-то.

— Нормальные люди ночью спят, это только не нормальные играют в игрушки. — Народ подтягивается и рассаживается на свободные места. Нет уже ни громких обсуждений, ни хвастовства, ни радости на лицах — устали, просто вымотались до упора. Я тоже устал, морально устал — бои идут постоянно и погибнув где-то быстро сколачиваешь команду из таких же неудачников и ломишься к следующему месту прорыва. Наши войска тают катастрофически быстро, хотя противнику еще хуже — общие потери просто огромны, но они наступают, а мы медленно стягиваемся к самой базе.

— Завтра нас разобьют тут окончательно, если не придет помощь. — А вот и Плиз появился, значит и его тоже того — кирдык сделали. Я тупо смотрю на карту — радоваться нечему, но в голове никак не складывается осознание ситуации. Вижу отдельные участки, где идут бои, где еще тихо, вижу много деталей, но мозг отказывается их обрабатывать — не осознаю, просто уже начинаю тупить. Делаю над собой усилие и сосредотачиваюсь на картинке — вот теперь уже что-то ясно. В нескольких местах противник глубоко вклинился в оборону и сейчас там устраивает свой временный лагерь — подтягивает свежие глайдеры и накапливает силы для рывка. Мдаа, грустно.

Внезапно приходит сообщение от Мухомора — не хочет он появляться здесь, народа много и искин то ли стесняется, то ли просто его уже задолбали вопросами. А может все вместе. Так, что там он мне пишет?