Как будет показано ниже, это правило, имеющее силу закона (канона) Церкви, не отменённое и не изменённое по сей день, неоднократно нарушалось, или вообще игнорировалось при последующих «назначениях» так называемых патриархов от Сергия Старгородского до Кирилла Гундяева. Уже одно это обстоятельство делает такие «назначения» неканоническими, а самих патриархов незаконными. Как показала жизнь, это нарушение церковных канонов оказалось далеко не единственной причиной считать последних лжепатриархов незаконными. Но об этом речь пойдёт ниже.

В избрании Митрополита Тихона Патриархом, члены Всероссийского Собора увидели осуществление воли Божьей. Все три кандидата на эту должность были выдающимися личностями. Они уже имели не малый жизненный и административный опыт и являлись единомышленниками в главных принципах церковного управления. Ни один из них не добивался избрания, и все сознавали, что патриаршее служение в существующих условиях сулит не столько почёта и радости, сколько тягчайших испытаний.

Митрополиту Тихону было 52 года. Родом он был из г. Торопца Псковской губернии, где отец его служил священником. С 1878 года по 1883 год он обучался в Псковской Духовной семинарии. По серьёзности его характера товарищи там дали ему прозвище «архиерей». По окончании семинарии, Василий Беллавин[131]поступил в Петербургскую Духовную Академию. Там, по той же причине, товарищи дали ему прозвище «патриарх». По окончании Академии, ещё в светском звании, Василий Беллавин был назначен преподавателем Псковской Духовной семинарии. В 1891 году, будучи 26 лет, он был пострижен в монашество с именем Тихона и назначен инспектором Холмской семинарии. Вскоре он был возведён в сан архимандрита и в 1898 году хиротонисан в сан епископа. Через год он был назначен на самостоятельную кафедру в Северную Америку, в которой прослужил 8 лет и оставил по себе благодарную память в пастве. В 1905 году он был возведён в сан архиепископа. В 1907 году Архиепископ Тихон был назначен на Ярославскую кафедру, где тоже приобрёл любовь паствы. Оттуда он был переведён в Вильно. В 1914 году наступила война с Германией и довольно скоро, почти вся епархия была занята неприятельскими войсками. Архиепископ Тихон старался пребывать поближе к своей епархии, но много времени ему приходилось проводить в Петрограде, куда его вызывали для участия в заседаниях Синода. Он был в числе епископов, удалённых из состава Синода Временным правительством.

Когда за увольнением Московского Митрополита Макария освободилась Московская кафедра, Архиепископ Тихон был избран на эту кафедру с саном Митрополита.

Со времени обучения в Петербургской Духовной Академии у Патриарха Тихона установились тёплые отношения с Архиепископом Харьковским Антонием (Храповицким), тогдашним ректором этой Академии, к которому вообще были привязаны почти все его ученики, увлечённые его любовью к Церкви и людям.

Патриарх Тихон был чужд честолюбия. Поэтому, избрание его на Патриарший престол вызвало у него не радость, а предвидение скорбей, которых он не мог не ожидать в своём новом положении.

Эти чувства он ярко высказал, отвечая Митрополиту Вениамину, возглавлявшему делегацию, посланную от Собора, для объявления ему о его избрании: «…Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: „Плач, стон и горе“ и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекииль (Иез. 2, 10; 3,1). Сколько мне придётся глотать слёз и испускать стонов в предстоящем мне Патриаршем служении, и особенно в настоящую тяжкую годину…»

Так говорил и чувствовал Патриарх, когда кругом него чада Русской Церкви изъявляли свою радость. Эта радость, однако, омрачалась той братоубийственной борьбой, которая почти одновременно шла в осажденном юнкерами Кремле.

2-го ноября, когда исход сражения ещё не был ясен, Собор обратился с воззванием к сражающимся, пытаясь склонить их к прекращению брани. Когда определилась победа большевиков, Собор обратился с новым призывом не допускать расправы с побеждёнными: «Священный Собор во всеуслышание заявляет: довольно братской крови, довольно злобы и мести… Победители, кто бы вы ни были и во имя чего бы вы ни боролись, не оскверняйте себя пролитием братской крови, умерщвлением беззащитных, мучительством страждущих».

Того же 2-го ноября 1917 года потрясённый боевыми событиями в Кремле и приходом к власти коммунистов, Собор, даже не дожидаясь интронизации только что избранного Патриарха, обратился с посланием к русскому народу, в котором яркими красками обрисовал последние события, связанные с переходом власти в руки жестоких людей, «лжеучителей, призывающих осуществить всемирное братство путём всемирного междоусобия». «Давно уже, – писал Собор, – в русскую душу проникают посевы антихристовы, и сердце народное отравлено учениями, ниспровергающими веру в Бога, насаждающими зависть, алчность, хищение чужого. На этой почве обещают они создание всеобщего счастья на земле.… Вместе с кремлёвскими храмами начинает рушиться всё мирское строение державы Российской. Ещё недавно великая, могучая, славная, – она ныне распадается на части. Покинутая благодатью Божиею, она разлагается как тело, от которого отлетел дух…»

Председателем комиссии, которой было поручено составить чин интронизации и разработать детальный план этого торжества был Архиепископ Кишинёвский Анастасий (Грибановский), как бывший многие годы московским викарием и поэтому, хорошо знавший Москву и её порядки. Архиепископ Анастасий впоследствии был Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей.

Торжество интронизации Патриарха в Успенском соборе воодушевило всех его участников и внесло радость в сердца верующих. По милости Божией, захватчики власти над русским народом тогда и сами не смогли ещё опомниться на радостях своей победы. Поэтому они не препятствовали торжеству верующих, а дипломатичность и осторожность Архиепископа Анастасия привели к тому, что ему даже удалось добиться у властей обещания поддерживать порядок во время торжеств. Однако новопоставленный Патриарх и его сотрудники скоро оказались перед лицом растущей смуты и вражды безбожников к Церкви Христовой.

Всероссийский Собор продолжал свои деяния, невзирая на поступающие во всё большем числе сообщения о нападении безбожников на церкви и духовенство, насилия и убийства. Собор разработал Положение о Высшем Церковном Управлении, о правах и обязанностях Патриарха, Синода, Епархиального управления и пр.

2-го декабря 1917 года Собор вынес постановление о правовом положении Православной Российской Церкви, возглавленной Патриархом. Канонически это определение безупречно, но поражает тем, что как бы игнорирует наступающее для неё положение гонимой, а не только независимой от государственной власти. По-видимому, в сознании членов Собора не укладывалось понимание, что гражданская власть коммунистов твёрдо укрепилась, и что теперь Церковь имеет перед собой не просто отделённое от неё государство, а антихристову власть. Для этой власти вопрос заключался в том, как уничтожить Церковь и веру, а совсем не в том, как урегулировать отношения с ней.