— Связь! — зарычал Молчанов, бросаясь к пульту. Инженер связи, давно уж охрипший, отпрянул от микрофона. — Сергиенко! Сергиенко! Отвечайте, нужна ли помощь?! Нужна ли помощь?! Если вы нас слышите…

— Минуту…

Связист вдруг бросился к пульту, отдал распоряжение, и корабль выстрелил целой очередью телезондов, мчавшихся друг за другом на расстоянии менее сотни метров. Это помогло, но мало. Зонды пронизали тучу паутин, один из них прошел над танком, показав их настоящее положение, и голос Сергиенко пробормотал что-то неразборчивое.

— Не понял вас… — начал Молчанов.

— Изображение исчезло.

— Дубль! — крикнул Молчанов.

Автомат переключил прием на другой зонд, картина открылась уже с другой стороны, высоты и дальности.

— Мы разбудили силы, о которых не имели ни малейшего представления, — сказал быстро Банглин, обращаясь к сидящим на КП Станции Квециньскому и другим. — Надо немедленно возвращать корабль! Ни о каком контакте не может быть и речи!

— Да, — согласился Квециньский. — Михаил, Эвальд, как только придут танки, — немедленно стартуйте! Возле корабля тоже начинают скапливаться паутины.

Молчанов сердито дернул головой: не мешайте!

— Танки! — крикнул наблюдатель. К кораблю мчались два танка, накрытые кучей паутин. Они на полной скорости перевалили гряду холмов, скатились в низину и скрылись из поля зрения. Остальные танки не показывались.

— Кто пришел?! — спросил Молчанов. — Узнайте, кто пришел.

— Машины Мдивания и Шелгунова, — доложил наблюдатель.

Свекольников наклонился к Молчанову, сказал ему в спину:

— Выпускаю «черепаху».

— Да, — сказал Молчанов, — да, да… да!

Свекольников направился к двери, и в этот миг случилось непредвиденное. Экран, весь огромный объем которого занимала одна картина: желтый глаз светила и пелена паутин, скрывшая все до горизонта, — вдруг вспыхнул белым светом, секунду дышал ярким накалом, а затем изображение исчезло, остался только ровный голубоватый фон холостого режима. Ощутимо дрогнул корпус трансгала, волна яростного грохота и воя заставила людей вспомнить о звуковой защите.

— В районе Города взрывы, — гулко разнесся голос внешнего наблюдателя. — Корабль со всех сторон окружен паутинами, связи с танками нет.

Виом прояснился, вновь запущенные зонды включились в работу; передача шла от одного из них, самого ближнего к Городу.

Над сверкающим паутинами полем возносились в небо два туго скрученных иссиня-черных дымных столба, расплываясь на пятикилометровой высоте исполинскими зонтиками. Несколько крестов медленно скользило вдоль них, словно изучая качественно новое для них явление, то скрываясь в жарких дымных струях, то появляясь вновь.

— Паутины уничтожили деформаторы, — пробормотал Свекольников. — Туда сейчас на километр нельзя подойти из-за радиации.

— И все же посылай «черепаху». Если надо, я сам пойду пилотом. Иди, Миша.

— Не надо больше рисковать, — сказал из оперативного виома Банглин. — Ни людьми, ни собой…

— Но там осталось два танка!.. — начал возмущенный Молчанов.

— Позвольте мне решать, рисковать или не рисковать людьми, — тяжело сказал Свекольников. — Когда придет время. Подождем еще немного, Эвальд?

— Ждать больше… — Молчанов осекся.

Со склонов Кинжального хребта катился на Город поток гигантских глыб — лавина! Таково было первое впечатление. Потом люди вгляделись и поняли, что это выстреленные неведомой силой тысячи и тысячи любопытников, собравшихся вместе в страшное неодолимое копье, нацеленное прямо в сердце Города!

Пронзительный свист, вой, хохот и треск донесся с гор, словно где-то выпустили на волю целый сонм свирепых ведьм и чертей, устроивших на свободе Валгаллов пир.

Поток достиг границ защищенного паутинами пространства, и первое столкновение породило тяжкий гул, задавивший в себе всю кашу остальных звуков, и странные кроваво-красные вспышки над полем паутин, похожие на уносящиеся ветром языки огня. Один из таких языков дотянулся до зонда, и тот мгновенно рассыпался облаком оранжевого пепла, оборвал передачу.

Следующий зонд поднялся на трехкилометровую высоту, и вовремя. Как раз под ним в толще снующих без устали паутин произошел вдруг неслышимый в общем шуме всплеск: паутины подбросило вверх, словно в этом месте мгновенно выросла белая опухоль. Опухоль разрослась в гору и «лопнула», и люди увидели выползающий из-под слоя камней и паутин черный корпус. Одновременно дрогнула земля, звездолет качнулся еще более ощутимо, чем при взрыве земных аппаратов.

— Черное извержение?! — прошептал кто-то сзади Молчанова.

— Непохоже, — засомневался инженер связи.

— Корабль к старту! — приказал Молчанов, бледнея. — Готовность по сигналу!

— Готов! — отозвался командир трансгала Щербаков.

Снова дернулся пол в зале, мучительная дрожь земли передалась ногам людей. Стиснув зубы, Молчанов ждал того момента, когда откладывать старт уже невозможно, он все еще на что-то надеялся… на что? Сам не знал, просто какое-то шестое чувство подсказывало ему, что основные события впереди. К тому же Свекольников выпустил-таки «черепаху», и хотя никому не было известно, кто пилот на машине, Молчанов от души пожелал ему удачи — единственное, чем он мог помочь в данный момент.

В виоме было видно, как похожая на еловую шишку машина заложила над кораблем пируэт и понеслась к волнующемуся паутинному морю, скрывшему под собой весь рельеф, кроме растущего черного корпуса. Вот она нырнула в это «море», как в воду, в том месте, где должны были, по расчетам, быть танки отставших экспериментаторов, и исчезла из глаз.

— Смелый парень! — прошептал инженер связи, опомнился и виноватыми глазами посмотрел на Молчанова. Тот ответил ему страшным взглядом теряющего надежду человека.

Корабль трясло и раскачивало все сильней, изображение в главном виоме простреливалось стрелами помех, так что стало трудно различать детали страннейшей из картин Тартара: рвущийся ввысь из белых вспыхивающих недр паутинного моря черный, как вход в ад, горный пик. А Молчанов все ждал и вслушивался в рвущий слух и душу грохот, и вместе с ним молча ждали у виома сотни людей на Станции, два десятка исследователей в корабле, ждали Квециньский, и Левада, и Банглин…

— Господи! — тихонько сказал вдруг странные в его устах слова подошедший Свекольников. — Ведь есть же предел!..

— Вот оно… — глухо пробормотал в ответ Молчанов и беспомощно оглянулся на Свекольникова. — Надо уходить, Миша, понимаешь? Но там остались два танка… и пилот «черепахи», если только он не догадается вовремя вернуться… и Тенишев… и Габриэль Грехов… Что ты молчишь?

На минуту вибрация в зале прекратилась. В виоме черный конус перестал развиваться и с оглушительным воем пошел трещинами. Кто-то у пульта до конца вывел регулятор звуковой защиты, и в зале стало удивительно тихо, и эта тишина ударила по нервам сильнее любого взрыва, словно в зале взорвалась бомба тишины!