– Он на Дженору набросился, платье с нее хотел сорвать, – вздохнул Жан, обнимая ее за плечи. – Я пришел, а он уже… вот.

– Я не нарочно… Он пьян был, – простонала Дженора. – Схватил меня за горло, начал душить…

Локк присел на корточки рядом с Булидаци, вынул его клинок из ножен. Истекающий кровью барон не шевельнулся. При дворе капы Барсави Локк видел немало поединков и колотых ран, задевших легкие, – да, ранение тяжелое, но смерть наступает не мгновенно. У Булидаци сил немало, он должен бы сопротивляться, однако барон лежал неподвижно, глаза его были раскрыты, зрачки расширены, взор затуманен. В ране пузырилась кровь, но к торчащему в груди предмету Булидаци относился с полным равнодушием.

– Он не просто пьян… – прошептал Локк. – Что ты ему дала?

– Ох! Это все из-за меня… – Сабета удрученно привалилась к двери.

– Да о чем вы? – спросил Жан.

– Мы барону в вино кое-что подмешали, – пояснил Кало. – Ну, чтобы он от… от Верены и Лукацо отвязался.

Сабета тяжело вздохнула. Локк взглянул на нее и помертвел.

– Слушайте, мы тут все неделями не просыхаем, – сказал он. – Вон, близнецы к любой бочке или бутылке так присасываются, что не оторвешь. И что, насильничать лезут? То-то же… – Он презрительно ткнул пальцем в Булидаци. – Нет, этот мудак сам виноват!

– Он прав, – кивнул Кало, потрепав Дженору по плечу. – Ты по справедливости поступила. По-каморрски. Все сделала правильно.

– Правильно?! – вскинулась Дженора, схватив Жана за руки. – Я пролила кровь знатного господина. Меня на виселицу отправят.

– Так ведь не убила же… – заметил Галдо.

– А какая разница? – воскликнула Дженора. – Даже если он выживет, меня все равно петля ждет. И вам тоже не поздоровится. Убьют всех, до кого руки дотянутся.

– Ты же защищалась! – проворчал Жан. – Мы свидетелей найдем. Вся труппа подтвердит. Все как один…

– Только Дженору все равно повесят, – вздохнула Сабета. – Будь у нас хоть сотня свидетелей. Жованно, она права. Сам посуди: она чернокожая, безродная, а мы – чужеземные актеры. Нас всех обвинят в том, что мы лишили жизни знатного эспарца, единственного наследника старинного рода. Если нас поймают – в пыль разотрут и в поле развеют.

– Как верно заметил мой братец, – напомнил Галдо, – трупа у нас пока нет.

– Сейчас будет, – негромко произнес Локк.

Он решительно, без дрожи в руках, стащил с барона окровавленный кушак, смял его в комок и затолкнул в рот Булидаци. Раненый захрипел, но так и не понял, что с ним происходит.

– О боги, а это еще зачем?! – воскликнула Дженора.

– Так надо, – холодно, рассудительно ответил Локк; безжалостные ухватки каморрского вора не допускали ни сочувствия, ни милосердия. – Если он хоть слово против нас скажет, нам всем несдобровать.

– О боги… – прошептала Дженора.

– Давай я… – предложил Жан.

– Не вмешивайся, – остановил его Локк, памятуя о том, что Цеппи никому не позволял перекладывать трудности на чужие плечи.

Дрожащими руками он расстегнул кожаную перевязь барона и обмотал ею свои ладони. Перед мысленным взором мелькнул образ эспарской виселицы, трупы Жана, Сабеты и близнецов… Дрожь исчезла, руки стали тверже храмовых камней. Локк обвил перевязью баронову шею.

– Погоди! – Сабета опустилась на колени у тела Булидаци, и Локка мимолетно поразила смехотворная нелепость происходящего: в широкой груди барона торчат портновские ножницы, во рту – смятый кушак, а худенький юнец вот-вот удавит его перевязью. – На шее след останется.

– И что с того? – Локк скрипнул зубами.

– Колотую рану можно получить… случайно. Ну, по многим причинам, – пояснила Сабета. – А вот колотая рана и удушение – это уже намеренно.

Она осторожно взялась за ножницы, но взгляд ее оставался безжалостным, как ночной океан.

– Придержи его, – шепнула она.

Локк отбросил перевязь, схватил Булидаци за широкие плечи. Сабета резко потянула ножницы вверх и тут же снова вонзила их в рану. Барон, застонав, содрогнулся, по-прежнему не осознавая приближения смерти, потом обмяк и слабо дернул ногами. Сабета, чуть отодвинувшись, выставила вперед руку, будто не зная, как избавиться от перепачкавшей ее крови. Локк выдернул кушак изо рта барона и протянул ей, а потом осторожно уложил Булидаци у стены – если повезет, то кровь не протечет на пол.

Дженора уткнулась в плечо Жана.

– А вот теперь надо придумать, что произошло, – сказала Сабета. – Ссора, размолвка, поединок, в конце концов. Подбросим тело в подходящее место, сочиним что-нибудь правдоподобное. И чем быстрее, тем лучше… За пару часов…

В дверь спальни постучали.

От неожиданности Локк вздрогнул так сильно, что едва не выскочил из собственной кожи. Все остальные тоже перепугались.

– Милорд?! – окликнул из-за двери Брего, баронов телохранитель. – Милорд, вам помочь?

Локк ошеломленно уставился на дверь – закрытую, но не запертую на засов. Если Брего ее приоткроет, то сразу увидит труп Булидаци напротив.

2

Сабета, будто стрела, спущенная с тетивы, мгновенно сорвала с плеч сорочку. От изумления Локк разинул рот, но Сабета уже неслышно подбежала к двери и сдавленным голосом произнесла:

– Брего? Ох, погоди… я сейчас.

Она нетерпеливым жестом указала на труп Булидаци; Кало, Галдо и Локк мгновенно затолкали тело барона под кровать, а Жан набросил на алхимический светильник одеяло. Спальня погрузилась в полумрак. Кало, Галдо и Локк вжались в стену у двери, отчаянно надеясь, что полностью она не распахнется.

Сабета одним движением взлохматила волосы, прижала сорочку к груди, искусно подчеркнув соблазнительные округлости, и выглянула в коридор с таким видом, словно ее только что оторвали от весьма увлекательного занятия.

– Ах, Брего! – с притворным изумлением выдохнула она. – Воистину ты верный слуга!

Брего ошарашенно уставился на Сабету и пролепетал:

– Госпожа Верена, я… милорд… мне…

– Милорд занят, Брего, – хихикнула она. – Очень занят. И своего занятия прерывать не намерен. Подожди его в таверне. И не волнуйся, он в надежных руках. – Она лукаво усмехнулась и, не дожидаясь ответа, захлопнула дверь и заперла ее на засов.

Чуть погодя из-за двери донесся топот тяжелых сапог – Брего спускался в таверну. Все с облегчением вздохнули. Сабета торопливо надела сорочку и обессиленно привалилась к двери.

– Ну если до рассвета доживем, все разом поседеем, – сказал Галдо, переглянувшись с Кало, и близнецы спрятали тонкие вороненые клинки.

В спальне стоял тяжелый дух крови и пота.

– А теперь – бежим, – сказала Дженора.

– Куда? – спросил Жан.