Юливее выпрямилась и поглядела за спину Нурамона.

— У нас получилось!

Нурамон усадил маленькую эльфийку обратно в седло.

— Рано радоваться! — заметил он. Конечно, людям никогда не догнать Фельбиона, но кто знает, какие опасности поджидают их впереди?

Они проехали рощу и устремились к большому лесу.

— Там! — махнула рукой вперед Юливее.

На краю леса верхом на лошадях сидели Фародин и Мандред и смотрели на них. Они ждали! Это было не похоже на Фародина.

— Вы ранены? — крикнул Мандред.

— Нет, не ранены! — ответила Юливее прежде, чем Нурамон успел что-либо сказать.

— Это было хорошо, Нурамон! — с уважением произнес Фародин.

Нурамон был удивлен. Слышать комплименты из уст эльфийского воина он не привык.

Они молча ехали по лесу. Хотя лошади их почти не оставляли следов, видимых человеческим взглядом, они прошли большой отрезок пути по реке и даже отважились пройти через небольшое болотце. Лошади чувствовали твердую почву и вывели их к краю леса.

Там они устроили привал под сенью деревьев.

Едва Нурамон снял Юливее с коня, как малышка бросилась разведывать местность.

Нурамон схватил ее за руку и удержал.

— Погоди! Не так быстро! Мы еще не закончили.

Юливее остановилась, выражение ее лица было отчаянным.

— Мне очень жаль!

Эльф присел перед ней на корточки и поглядел в глаза.

— Ты всегда так говоришь. А потом снова делаешь то, чего делать не должна. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не уходила из лагеря? А ты еще и заставила меня поверить, что ты лежишь под одеялом и спишь.

— Я все исправлю, — сказала Юливее, кладя руку на ранку у него на лбу.

На миг скривилась и снова отняла руку.

Когда Нурамон ощупал лоб, кожа оказалась гладкой, опухоль спала. Он не сдержал улыбки.

— Спасибо, Юливее. Но пожалуйста, будь ночью в лагере!

Тут вмешался Фародин.

— Как ты вообще смогла уйти незамеченной? — поинтересовался он.

Нурамон почувствовал, что его подловили. Он ночью задремал, и малышка, должно быть, воспользовалась этим моментом.

Юливее ответила:

— Не ругай Нурамона. Я стала невидимой и убежала, когда он был на краю лагеря. — Отговорка была хорошей, однако заговорщицкий взгляд, брошенный Юливее на Нурамона, испортил все.

Фародин промолчал; его глаза были красноречивее всяких слов.

— Но зачем ты вообще подвергла себя такой опасности? — поинтересовался Нурамон.

— Вы ведь задавались вопросом, что намереваются делать фаргонцы. И я подумала, что вы обрадуетесь, если я это выясню. Так вот, я стала невидимой. Из-за всех необходимых для этого заклинаний я очень быстро устала. Но я видела сквозь стены и слышала вещи, о которых говорили втайне. Хотя я еще маленькая, и у меня не очень много сил, — серьезно закончила она. Очевидно, она не подозревала, какой силой обладает на самом деле. Волшебство было для нее просто игрой.

— Это было очень глупо с твоей стороны, Юливее, — сказал Фародин.

— Да что вам не нравится, я же жива!

Мандред рассмеялся, но взгляд Фародина заставил его замолчать.

— Ну что, вы хотите узнать то, что знаю я, или нет?

— Расскажи нам, пожалуйста, — попросил ее Нурамон.

Юливее уселась на упавшее дерево и дождалась, пока вокруг нее соберутся все трое товарищей. А затем стала рассказывать о своих приключениях.

— Луна светила ярко, когда я тихо спустилась с холма и побежала до самого Фельгереса. Будучи невидимой, я проскочила мимо стражников и последовала за своим чутьем. И когда я достигла гавани, то увидела, что перед городом стоит на якоре добрая сотня кораблей.

— Клянусь всеми альвами! Они собираются окончательно поработить Эгильское море, — заметил Фародин. — Корабли из Рейлимее не смогут уже заниматься торговлей.

— Спасибо, Юливее, что выяснила это, — сказал Нурамон.

— Но ведь это еще не все! Я подслушала разговор нескольких командиров. Капитаны и рыцари ордена, даже князь ордена в Фельгересе. Эти корабли должны контролировать не Эгильское море, они отправятся на север. Они хотят достичь Фьордландии еще до начала осенних штормов. По пути туда они должны объединиться еще с одним флотом.

Мандред вскочил.

— Что?

— Они получили приказ сломить сопротивление на севере, — пояснила Юливее. — Им это тоже не понравилось. Но они сказали, что того хочет верховный священнослужитель. Он хочет научить друзей эльфов смирению, так сказали те люди.

— Мы должны отправиться в путь и предупредить их! — воскликнул Мандред. Он метнулся к коню, однако снова вернулся. — Мы должны рискнуть прыгнуть с одной звезды альвов на другую.

— Это исключено! — ответил Фародин. — Сначала мы должны найти камень альвов и корону джиннов. Вероятно, это отвлечет их от нападения.

— Вероятно мне не достаточно, — прогрохотал воин. — Речь идет о Фирнстайне, проклятье! Они хотят сжечь его, как Искендрию! Я не буду беспомощно наблюдать за этим!

Нурамон и Фародин переглянулись.

— Мандред прав. Мы должны прервать поиски камня. Подумайте о вратах на утесе. Они ведут прямо на границу сердца страны. Священнослужители Тьюреда не должны уничтожить их! Или хуже того… Представьте, что им удастся пробиться в Альвенмарк. Подумай о друзьях, которые у нас там остались! Мы должны предупредить королеву ради них! Смог бы ты предстать перед Нороэлль и сказать, что не сделал ничего ради них только потому, что хотел выиграть пару месяцев для ее поисков?

— Им ведь еще ни разу не удалось открыть врата в Альвенмарк, — настаивал Фародин. — Они могут только разрушать… Но в остальном ты прав: это вопрос дружбы. — Фародин обернулся к Мандреду. — Прости меня. — Он протянул ярлу руку. — Ты давно уже стал для нас верным другом. Настало время нам проявить свою верность. Фирнстайн может рассчитывать на наши мечи! Мы сделаем все, чтобы защитить твой народ.

Мандред схватил протянутую руку.

— Два ваших меча стоят больше сотни секир. Я горд, что вы со мной.

Фародин положил руку на плечо ярла.

— Но пользоваться тропами альвов, проходящими сквозь Фаргон, мы не можем. Они ненадежны. — Он обернулся к Юливее. — Ты сказала, что рыцари ордена выступят до начала осенних бурь.

Девочка кивнула.

— Тогда нужно уходить из Фаргона по суше. Как только мы оставим это королевство за спиной, то сможем рискнуть и отправиться по тропам альвов.

— Фародин прав, — поддержал друга Нурамон.

Мандред кивнул и уставился в пол.