«роспуска» сети Разведупра со всеми мыслимыми перегибами и нарушениями. И этим, как выяснилось, еще до выступления И.В. Сталина уже два года занимался уходящий начальник Разведывательного управления. 11 июня 1937 г. С.П. Урицкий, сдав должность начальника Разведывательного управления РККА и получив назначение заместителем командующим войсками Московского ВО, направил личное письмо тов. Сталину, в котором он попытался охарактеризовать свою деятельности в течении двух с лишним лет на посту руководителя военной разведки: «Взялся за чистку. Вычистил из разведки свыше 300 человек. Не довел этого дела до конца. Долго терпел рядом с собой таких шпиков, как Артузов, Штейнбрюк, Карин, пришедших из НКВД, и оставшихся мне в наследство разведупровских шпиков…».

И.И. Ильичев, будучи с июня 1938 г. начальником политотдела Разведывательного управления, рассматривал как потенциальных “врагов народа” всех старых сотрудников разведки, а созданную ими агентурную сеть полностью враждебной и подлежащей поэтому уничтожению». 5 марта 1939 года Ильичев докладывал начальнику Политуправления РККА Л. Мехлису: “Я лично считаю, что очистка Управления не закончена. Никто из руководства Управлением этим вопросом по существу не занимается. Орлов по-прежнему на этот вопрос смотрит сквозь пальцы. Видимо, неправильно докладывает Народному Комиссару”».

Назначенный начальником Разведывательного управления комдив И.И. Проскуров. 22 мая 1940 г. направил наркому обороны «Доклад о состоянии и задачах 5 Управления Красной Армии» (22.05.1940), где докладывал, в том числе следующее:

«Последние два года были периодом массовой чистки Управления и разведорганов от чуждых и враждебных элементов. За эти два года органами НКВД арестовано свыше 200 человек, заменен весь руководящий состав до начальников отделов включительно. Засоренность разведорганов была очень большая, так за время моего командования только из центрального аппарата и подчиненных ему частей отчислено по различным политическим и деловым соображениям 365 человек. Принято вновь 326 человек, абсолютное большинство без разведывательной подготовки и опыта. Можно считать, что разведорганы в основном укомплектованы проверенными и преданными кадрами но недостаточно подготовленными в деловом отношении».

«Чистка» не всегда завершалась арестом, но ее процедура обязательно предусматривала исключение из партии на общем собрании путем открытого голосования предложенных руководством кандидатур с последующим увольнением из Разведупра.

В период 1937–1940 годов было отстранено от должности, арестовано, а затем расстреляно пять начальников и исполняющих обязанности руководителей Разведывательного управления РККА: Я.К. Берзин (в июле 1938 г.), С.П. Урицкий (в августе 1938 г.), С.Г. Гендин (в феврале 1939 г.), А.Г. Орлов (в январе 1940 г.), И.И. Проскуров (в октябре 1941 г.).

Фактически было уничтожено все руководства Разведывательного управления, начальники основных отделов, их заместители, ведущие специалисты в области агентурно-разведывательной деятельности. По приблизительным подсчетам с 1936 по 1940 год было репрессировано 863 человека, которые работали в различных структурах военной разведки.

«Репрессии нанесли серьезный удар и по руководителям зарубежных органов и агентуре, что и сказалось на дееспособности военной разведки накануне войны, когда она должна была работать особенно эффективно — напишет много лет спустя первый заместитель начальника ГРУ (1978–1989 гг.) генерал-полковник А.Г. Павлов. — В результате репрессий многое из того, что удалось подготовить для работы в военное время, было разрушено, намеченные к проведению мобилизационные и оперативные мероприятия почти перестали проводиться. Восстановление утраченного и завершение подготовки к работе в военное время, как известно, дело сложное, требующее высокого профессионализма и значительного времени. К сожалению, времени до начала войны осталось немного, а пришедшие в разведку неопытные кадры просто не умели делать необходимое, да еще в быстром темпе. Эти и другие обстоятельства послужили причиной ряда серьезных провалов в разведывательных зарубежных организациях на начальном этапе войны.

Репрессии крайне отрицательно сказались на настроении и деловых качествах уцелевших, да и вновь пришедших кадров. Они были запуганы, скованы в работе, избегали принимать самостоятельные и ответственные решения, подстраивались под оценку вышестоящих инстанций».

Генерал-лейтенант Ф.И. Голиков, назначенный в июле 1940 г. начальником Разведывательного управления Генерального штаба РККА докладывал наркому обороны СССР: «… при полной замене старых работников ВАТ мы в настоящее время имеем ниже 70 % укомплектованности. В советских аппаратах преобладают неопытные работники».

Последствия «чистки» не могли не сказаться на состоянии разведывательной работы, что нашло следующее отражение в «Акте о приеме Наркомата Обороны Союза СССР тов. Тимошенко С.К. от тов. Ворошилова К.Е.» от 7 мая 1940 г.:

«Вопросы организации разведки являются наиболее слабым участком в работе Наркомата Обороны. Организованной разведки и систематического поступления данных об иностранных армиях не имеется. Отрыв развед. работы от Генерального Штаба и непосредственное подчинение ее Наркому Обороны привели к слабому руководству разведывательной службой.

Наркомат Обороны не имеет в лице Разведывательного Управления органа, обеспечивающего Красную Армию данными об организации, состоянии, вооружении, подготовке и развертывании иностранных армий.

К моменту приема Наркомат Обороны такими разведывательными данными не располагает. Театры военных действий и их подготовка не изучены».

Столь однозначные и безапелляционные выводы далеко не в полной мере соответствовали действительности.

Передача «развед. работы» Генеральному штабу не привела к «руководству разведывательной службой» со стороны его начальника — Г.К. Жукова. Из воспоминаний последнего следует, что он и не подозревал о подчинении ему Ф.И. Голикова со всей разведывательной службой. Скорее всего, Жуков не понимал важность нахождения в структуре Генерального штаба Разведывательного управления, которое должно было организовывать и организовывало, и вело стратегическую разведку, а поэтому и не считал нужным замечать наличие этого органа в его подчинении и не предпринимал попыток изменить сложившуюся совершенно непозволительную ситуацию. Что же касается Голикова, то его устраивало подобное положение вещей, когда только от него одного зависело каким адресатам, и какого содержания направлять разведывательную информацию. Более того в одном из послевоенных интервью Филипп Иванович заявил о своем подчинении И.В. Сталину: «я ему подчинялся, докладывал…». Вероятнее всего, Голиков имел в виду ситуацию, связанную с его заграничной командировкой в Великобританию и США уже после начала войны.

Уничтожение значительной части центрального аппарата Разведупра и существенная замена аппарата ВАТ за рубежом не привели к полному разгрому военной разведки. Молодым кадрам, несмотря на допускаемые сбои и ошибки, в целом удалось сохранить зарубежную агентурную сеть (репрессии которой практически не коснулись) и в определенной степени наладить ее работу.

Руководство Разведывательного управления вынуждено было по результатам первого квартала 1941 года констатировать удручающее состояние финансирования «агентурно-разведывательной работы» и «содержания штатных аппаратов военных атташе и военных советников». Следствием такого положения явились «перебои в финансировании; срывы или несвоевременное проведение целого ряда мероприятий; значительная задолженность перед периферией; различные конфликты из-за оплаты и т. д.». Ряд округов, в том числе Киевский и Западный «донесли о прекращении операций из-за отсутствия средств».

Плачевная ситуация, сложившаяся с организацией и ведением деятельности Разведывательного управления Генштаба КА и штабов особых военных округов в первом квартале