Жозиана встала, повязала вокруг пояса фартук и выдвинула ящик с приборами. Они сверкали и переливались. Расстроенная, она снова уселась.

Пойти в парикмахерскую? На массаж? Побродить по магазинам? Посмотреть телевизор? Нет, все эти дамские развлечения никогда ее не бодрили, напротив. Из парикмахерской она всегда выходила в самом мрачном настроении, пакеты с новыми тряпками дома даже не открывала, складывала все в шифоньер, даже не оторвав этикетку, и уже не доставала. А перед телевизором засыпала.

Даже вязать пробовала…

Нет, это все не то. Ей нужна деятельность! Взбираться на кручи, решать трудные задачи. Она было подумала, не выучить ли от нечего делать китайский или английский, но быстро поняла, что и это не поможет: ей нужно что-то практическое, нужно двигаться, иметь перед глазами конкретную, достижимую цель.

Жозиана глянула на плиту: там в медной кастрюле тихо булькало телячье жаркое. О! Дверца духовки! Можно ее снять и протереть между стеклами, там наверняка все закоптилось и замаслилось: тут уж придется попотеть… Полдня, не меньше! А там и обедать время подоспеет: туда-сюда, накрыть на стол, посидеть с Младшеньким — тот будет уплетать жаркое, не отрываясь от книжки, — потом убрать, помыть и вытереть посуду, аккуратно протереть раковину…

Погруженная в хозяйственные планы, Жозиана не расслышала, как на кухню вошел Младшенький. Он вскарабкался на табурет и обратился к матери:

— Хандришь, мамочка? Не в духе? Какая-то ты пасмурная, как я погляжу…

— Прямо скажем, солнышко, настроение у меня не фонтан.

— Поболтаем?

— Твой учитель не пришел?

— Пришел, но я его отослал. Во-первых, он недоучил. А во-вторых, он манкирует своими обязанностями. Ведь первейшее назначение преподавателя, согласись, — дарить ученику радость труда и познания…

— Младшенький, как тебе не стыдно, такой образованный человек, а ты о нем с таким неуважением!..

— Ну это же истинная правда, мамочка. Этот выдохся. Его пора менять. Он в последнее время буксует, я за контрольные получаю оценки лучше, чем он.

— А второй тоже хиреет?

У Младшенького было два репетитора, один приходил по утрам, другой после обеда. Оба — молодые выпускники престижных университетов. Они никогда не опаздывали, являлись каждый с пухлым портфелем с набором книжек, тетрадок, разноцветных ручек и линованной бумаги. Снимали пальто в прихожей и вступали в комнату на цыпочках, словно в храм. На лице у них явственно читался страх. Они подолгу вытирали ноги, поправляли галстук, откашливались и робко стучали в дверь, ожидая разрешения войти. Ученик внушал им почтительный трепет.

— Нет, этот пока держится. Мы с ним ведем увлекательнейшие разговоры. Его замечания горячат мне ум, он ставит множество вопросов. У него живое соображение, великолепная память, он начитан и рассудителен. Нет, нам с ним не скучно… Но довольно обо мне. Расскажи, почему тебе грустно?

Жозиана вздохнула. Сказать сыну правду? Или отговориться усталостью, сезонным упадком сил, простудой? На минуту она даже подумала, не свалить ли вообще все на тополиный пух.

— И давай, мам, без утайки. Все равно я тебя вижу насквозь. Тебе скучно, так ведь? Маешься по дому и не знаешь, что бы уже такое начистить. Раньше у тебя была карьера, ты жила жизнью компании, по утрам шла на работу — походка от бедра, с гордо поднятой головой, — вечером идешь домой, а идеи так и кипят… У тебя было на фирме свое место. А сейчас ты из-за меня сидишь в четырех стенах, уборка, готовка, по магазинам… Вот и изнываешь от тоски. Так?

— Именно! — Жозиана уже не удивлялась проницательности сына.

— Так что бы тебе не вернуться в «Казамию»?

— Папа не хочет. Он говорит, что я должна сидеть с тобой, и все.

— А тебя это злит.

Жозиана посмотрела на него смущенно.

— Зайчик, я тебя обожаю, но если смотреть на вещи трезво — я тебе больше не нужна.

— Я слишком быстро вырос, да?

— Да, чуток поторопился.

— Я знаю, я не выполнил своей роли младенца. Я сам себя нередко в этом упрекаю. Но что поделаешь, мам, быть младенцем так скучно!

— Должно быть. Я, честно говоря, не помню, давно это было, — улыбнулась Жозиана.

— А раз так, скажи… Не знаю, это довольно скользкий вопрос, мне как-то не пристало… Может, ты сама?..

— Ну вот раз так, я подумала… — начала Жозиана, не решаясь признаться до конца.

— Не завести ли тебе второго ребенка?

— Младшенький!

— А что такого? Надо только уговорить папу. Но не факт, что он захочет. Он ведь как-никак уже не первой молодости.

— Правда твоя.

— А ты, само собой, боишься об этом и заговаривать.

— У него и так полно хлопот.

— Ты изводишься, только об этом и думаешь, и в голове у тебя черным-черно.

— Ты что, сынок, читаешь мои мысли?

— Надо, стало быть, проявить изобретательность. Изобретать — значит мыслить непроторенно.

— То есть? — недоуменно переспросила Жозиана.

— Надо выбрать неожиданное направление. Знание — дитя опыта. Все прочее — просто сведения. Немного найдется таких, кто готов спокойно высказать свое мнение, если оно расходится с предрассудками окружающих. Большинство в принципе не способны иметь такое мнение. Но ты, мама, — вполне.

— Младшенький, будь человеком, говори попроще. А то напустил туману…

— Извини, мама. Попробую объяснить подоходчивее.

Он постарался подавить в себе ухватки Эйнштейна и заговорил как Гробз-младший:

— Знаешь, почему столько народу любит просто пилить дрова? Потому что это такое дело, когда сразу видишь результат. Точно так же и ты: у тебя зудят руки все драить, потому что только так ты чувствуешь, что от тебя есть польза и результат.

— Только, по-моему, на кухне мне уже больше делать нечего.

— А что ты хочешь делать, мамочка?

— Да вот как ты говоришь: что-нибудь, чтобы была польза. Раньше от меня польза была. На фирме, потом вот с ребенком. Но ребенок меня перерос — и что мне теперь делать, куда податься?

— Великим умам умы посредственные всегда упорно сопротивляются, неудивительно, что ты боишься сформулировать, чего ты хочешь. Поэтому повторю свой вопрос: мама, чем ты хочешь заниматься?

— Я хочу вернуться на работу. Папе нужен помощник. «Казамиа» ужасно разрослась, это теперь настоящий людоед, знай закидывай ему в пасть проект за проектом. Папа выбивается из сил, я же вижу. Ему уже невмоготу все тащить на себе. Я хочу, чтобы он дал мне какое-нибудь место в компании. Например, пусть даст мне отдел…

— Прогнозирования и новых идей?

— Вот! На такой должности я бы развернулась. Раньше-то я этим уже занималась и неплохо. Только об этом никто толком не знал, потому что мои задумки присваивали другие. Но чтобы найти новую нишу, формат, — в этом мне равных не было! И мне это нравилось, понимаешь? Было интересно покопаться в чужих проектах и прикинуть: что можно сделать, чего нет, от чего доход будет, а что не стоит и затевать… Вроде как исследование.