– Это небольшие органеллы, которые содержатся во всех клетках. Они плавают в цитоплазме. Это своеобразные крошечные генераторы, которые вырабатывают клеточную энергию. Грубо говоря, митохондрии – это батарейки, за счет которых работают клетки. Митохондрии обладают собственным набором ДНК, независимым от генетического кода данной особи. Считается, что когда-то митохондрии были бактериями, которые в процессе эволюции абсорбированы клетками млекопитающих. А митохондриальная ДНК – это крохи, оставшиеся от их предыдущей, независимой жизни. И поскольку митохондрии можно найти только в цитоплазме клеток, именно митохондрии материнской яйцеклетки становятся митохондриями ребенка. Вот почему этот дар передается только по материнской линии.

Корал обвела рукой внимательно слушавших ее рахим.

– И именно эти митохондрии появились вследствие мутаций, вызванных гамма-излучением? – спросил Омаха.

– Да. Незначительных мутаций. Митохондрии по-прежнему вырабатывают энергию, необходимую для клеток, но при этом они выделяют еще маленькую искорку, достаточную для стабильного существования додекаэдров воды. Не сомневаюсь, этот эффект каким-то образом связан с энергетическими полями, которые существуют в пещере. Митохондрии настроены на них, а заряды "шариков Баки" располагаются в соответствии с силовыми линиями полей.

– И ты полагаешь, что заряженные "шарики Баки" дают рахим особые психологические способности? – недоверчиво спросил Пейнтер.

– Мозг на девяносто процентов состоит из воды, – ответила Корал. – Если зарядить его "шариками Баки", можно ожидать все, что угодно. Мы уже видели, как эти женщины способны влиять на магнитные поля. Передача магнитного воздействия, направленная мыслью и волей человека, судя по всему, воздействует на воду, которая содержится в мозговых клетках низших живых существ, а в какой-то степени действует и на нас, на волю и органы чувств. Направленная внутрь, эта магнитная сила останавливает мейоз яйцеклетки, что приводит к ее самооплодотворению. Бесполому воспроизведению.

– Партеногенез, – прошептала Сафия.

– Ну, хорошо, – сказал Пейнтер. – Даже если согласиться со всем этим, как твоя теория поможет нам выбраться из этой заварухи?

– Ты что, не слушал меня? – спросила Корал, оглянувшись на воронку бури, которая неумолимо опускалась сверху и уже начинала закручивать воды озера. – Рахим, полностью сосредоточившись, способны настроиться на внешнюю энергию, изменить свое собственное магнитное поле так, чтобы оно совпало с направленностью окружающего поля. В этом случае они смогут безопасно передвигаться здесь.

– Каким образом им это удастся?

– Усилием воли они становятся невидимыми.

– А кто согласится рискнуть и проверить вашу гипотезу на практике? – скептически заметил Омаха.

Времени оставалось в обрез. Счет уже шел на минуты. Ходжа, не раздумывая, шагнула вперед.

– Я! Я чувствую правду в словах этой женщины.

Корал со вздохом облизала пересохшие губы.

– Боюсь, вы недостаточно сильны. Я имею в виду не физическое состояние. По крайней мере, не в явном виде.

Лулу нахмурилась. Корал объяснила:

– Буря разыгралась вовсю, разбужены невиданные силы. Потребуется нечто большее, чем опыт. Тут нужен человек, чья кровь максимально насыщена "шариками Баки".

Корал повернулась к Сафии и, глядя ей прямо в глаза, продолжила:

– Как вам известно, я исследовала кровь нескольких рахим, в том числе и присутствующей здесь старейшины. Так вот, у всех у них относительное количество додекаэдров воды не дотягивает и до одной десятой того, что я обнаружила у вас.

Сафия наморщила лоб.

– Но как такое возможно? Я ведь рахим только наполовину.

– Однако вы унаследовали именно ту половину, которая нужна. Ваша мать была рахим. И как раз ее митохондрия перешла в ваши клетки. Кроме того, в природе есть такое явление, которое называется "гибридным усилением", – это когда при скрещивании двух различных линий потомство получает более сильные признаки, чем при многократном скрещивании одной и той же линии.

Денни кивнул.

– Полукровки, как правило, здоровее породистых собак.

– Вам была впрыснута свежая кровь, – заключила Корал. – И вашим митохондриям это понравилось.

Омаха шагнул к Сафии.

– И вы хотите, чтобы именно она отправилась к застрявшему шару. Через разбушевавшуюся грозу.

Корал кивнула.

– Я считаю, доктор аль-Мааз единственная, кто это сможет.

– Даже и не мечтайте об этом, – бросил Омаха.

Сафия стиснула ему руку.

– Я сделаю все, что нужно.

* * *

20 часов 7 минут

Омаха не отрывал глаз от Сафии, которая стояла на песчаной тропе во внутреннем дворике. Молодая женщина не разрешила проводить ее. Она была наедине с ходжей. Омаха остался ждать в дверях. Пейнтер был рядом. Судя по его виду, он тоже совсем не радовался решению Сафии. В этом оба мужчины были заодно.

Однако Сафия сделала выбор. Ее довод был простым и неоспоримым: или у меня получится, или мы все равно погибнем.

Поэтому Омахе и Пейнтеру оставалось только ждать.

Сафия внимательно слушала.

– Это совсем нетрудно, – говорила ходжа. – Для того чтобы стать невидимой, не требуется концентрировать волю. Наоборот, необходимо полностью расслабиться.

Сафия нахмурилась. Однако слова ходжи полностью совпадали с тем, что сказала Корал. Заряженные "шарики Баки", рожденные митохондриями, должны сориентироваться в соответствии с направленностью силового поля в пещере. Достаточно лишь не мешать, дать им возможность занять естественное положение.

Ходжа протянула руку.

– Первым делом тебе нужно снять с себя одежду.

Сафия вопросительно посмотрела на нее.

– Одежда влияет на нашу способность становиться невидимыми. Если эта ученая женщина права в своих заумных рассуждениях, ткань одежды может влиять на силовые поля, которые мы генерируем своим телом. Так что лучше будет перестраховаться.

Сафия стряхнула с плеч плащ, скинула ботинки, сняла блузку и штаны. Оставшись в лифчике и трусиках, она повернулась к Лулу.

– Лайкра и шелк. Нижнее белье я оставлю. Ходжа пожала плечами.

– А теперь расслабься. Обрети мир и покой.

Сафия сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. За долгие годы, прожитые среди постоянных приступов паники, она овладела методами самоконцентрации. Однако сейчас все они казались чем-то несущественным, жалкими потугами преодолеть навалившееся на нее давление.

– Ты должна почувствовать веру, – сказала ходжа. – Веру в себя, в свою кровь.