Все они принадлежали к умеренно-правому крылу черносотенного движения и выступали против непримиримости Дубровина в отношении Государственной Думы и правительства. Так Н.Е. Марков писал: Если, по примеру доктора Дубровина, каждый раз, как нам покажется, что тот или иной из поставленных самим Царем министров действует неправильно или даже во вред народу, мы будем всенародно издеваться, позорить и шельмовать такое лицо, то где же будет разница между членом Союза русского народа доктором Дубровиным и членом партии социалистов революционеров…? [Цит. по: там же. С. 205].

Воспользовавшись ослаблением позиций А.И. Дубровина и его отсутствием в Петербурге, эта группа провела в декабре 1909 г. на должность товарища председателя Главного Совета СРН руководителя петербургского отдела, человека умеренных взглядов графа Э.И. Коновницына. Более того, вернувшемуся Дубровину было предложено сложить с себя председательские полномочия и остаться лишь в должности почетного председателя и основателя Союза, а всю текущую работу передать в руки заместителя. В 1910 г. из состава Главного Совета были выведены все сторонники бывшего председателя: казначей СРН вдова купца Е.А.Полубояринова, академик А.И.Соболевский и др. Органами нового Главного Совета стали газета Земщина и появившийся в 1910 г. Вестник Союза Русского Народа.

Однако сторонники А.И. Дубровина не смирились с тихим переворотом в Союзе. В их руках остался орган СРН, издававшаяся на средства Полубояриновой, газета Русское знамя, где была развернута кампания против обновленцев. Кроме того они обратились за поддержкой к местным отделам Союза. В провинцию устремились агитаторы и от противников Дубровина.

Попытка руководства Русского Собрания примирить враждующих не увенчалась успехом. В итоге сторонники Дубровина во главе с Б.В. Никольским были исключены из этой старейшей черносотенной организации (несмотря на то, что Никольский за свои заслуги был избран в 1908 г. пожизненным членом РС), а само Русское Собрание поддержало умеренно правых.

В конце 1911 г. сторонники А.И. Дубровина провели в Москве съезд, на котором был упразднен обновленческий Главный Совет во главе с Коновницыным и был избран новый. Его возглавили почетный и действительный председатель А.И. Дубровин, товарищи председателя Е.А. Полубояринова и А.И. Соболевский. В ответ их противники провели в мае 1912 г. свой съезд, который принял прямо противоположные решения. Наконец, раскол оформился организационно. В августе 1912 г. сторонники Дубровина создали самостоятельный Всероссийский Дубровинский Союз Русского Народа. А в ноябре председателем обновленного СРН стал вместо графа Коновницына Н.Е. Марков.

Дурной пример оказался заразительным. Произошел раскол и в московском Русском Монархическом Союзе. Эта организация была создана по инициативе В.А. Грингмута для объединения всех черносотенных групп и союзов Москвы. Однако после смерти Грингмута эту идею в полном объеме осуществить не удалось. А в 1913 г. и так уже ослабевшую организацию, которой руководил отец И.И. Восторгов, постигла участь СРН из нее вышла группа В.Г. Орлова.

На потеху врагам черносотенцы начали поливать друг друга грязью, переманивать на свою сторону рядовых членов движения. В междоусобную борьбу оказались втянуты многие право-монархические организации и группы. Результатом этого стали еще большее падение авторитета черной сотни, сокращение численности организаций и союзов, закрытие части отделов СРН. Словом, черносотенцы уничтожали сами себя. И как правительству опираться на нас, с горечью писал архимандриту Макарию (Гневушеву) о. Иоанн Восторгов, если мы сами друг друга едим [Цит. по: там же. С. 175].

Последние попытки преодолеть пагубный раскол и объединиться были предприняты в самый разгар мировой войны в 1915 г. Положение на фронте было крайне тяжелым. В Думе был создан Прогрессивный блок, включивший все основные политические партии и группы. К нему примкнули даже некоторые известные правые деятели (В.В. Шульгин, В.А. Бобринский). Запахло антимонархическим заговором.

В этих условиях прошли совещания монархистов в Саратове, Петрограде и Нижнем Новгороде. На них было сказано много слов о необходимости объединения всех правых сил в противовес Прогрессивному блоку. Однако единственным результатом этим совещаний стало создание Временного совета монархических съездов во главе с бывшим министром юстиции И.Г. Щегловитовым. На следующий день после Петроградского съезда сам Щегловитов с грустью писал старейшине черной сотни историку Д.И. Иловайскому: «Как все у нас странно. В монархии монархистов только небольшая кучка» [Правые в 1915 феврале 1917. По перлюстрированным Департаментом полиции письмам. Публ. Ю.И. Кирьянова. Минувшее. Исторический альманах. Т. 14. С. 176].

Следствием кризисов и расколов стал практически моментальный и полный развал черной сотни сразу после февральской революции. После февраля 1917 года против черной сотни начались репрессии Временного правительства. Все черносотенные организации были запрещены, все печатные органы закрыты.

Но настоящий шквал репрессий на черносотенцев обрушился после захвата власти большевиками.

Многие руководители черной сотни стали жертвами красного террора, погибли в застенках ЧК. В Петрограде были расстреляны А.И. Дубровин, Б.В. Никольский (его тело, по слухам, было брошено на корм зверям в зоопарк). В Москве о. Иоанн Восторгов, епископ Селенгинский Ефрем, И.Г. Щегловитов, Н.А. Маклаков. В других городах и весях империи священномученик Гермоген (Долганов), А.С. Вязигин, П.Ф. Булацель, Н.Н. Родзевич. Погибших рядовых черносотенцев просто не счесть.

Опыт создания и функционирования в начале ХХ века русской национально-патриотической организации выявил те слабости, которые являются «ахиллесовой пятой» и современного черносотенного сопротивления: нелюбовь к организации и неспособность организоваться, неумение вести финансовые дела, излишняя доверчивость, приводящая зачастую к тому, что в движение проникают авантюристы и проходимцы, а то и откровенные провокаторы.

* * *

Определяя смысл и значение черносотенного движения, один из его вождей Владимир Андреевич Грингмут писал: Если бы Союз Русского Народа ограничивался лишь политической деятельностью, например выборами в Государственную Думу, то значение его было бы преходящим и временным… Но Союз наш имеет несравненно более высокую и вечную цель национальное, религиозно-нравственное возрождение Русского Народа, дабы сделать его столь сознательным и сильным, что ни внешним, ни внутренним врагам не могло бы даже придти какое бы то ни было покушение на славу, целость и державную мощь России [Владимир Андреевич Грингмут… С. 108].

Эта задача до сих пор не выполнена. И сегодня она, как никогда, актуальна. А потому дело черносотенцев не устарело!

А. С. Степанов,

Альманах «Православие или смерть», № 14

«В церковной среде процветает гомосексуализм».

Роман Южаков, бывший иподиакон.

Мы знакомы почти десять лет – с того времени, когда он ушел из Московской Патриархии. Конечно, было немало переговорено на самые болезненные для него темы: о подчинении церкви советам, о сотрудничестве ряда иерархов со спецслужбами, о нравственном состоянии священства. Эти разговоры и подтолкнули меня к решению рассмотреть скрытые от глаз постороннего стороны церковной жизни. И первым открыто согласился высказаться он – бывший иподиакон одного из московских храмов Роман Южаков: «Надо же кому-то, в конце концов, рассказать о моральной деградации в церкви». (Кстати, сейчас Роман занимается церковной историей.) *Как ты, выпускник истфака Московского педагогического института, оказался служителем церкви?