— Я бы предпочла посидеть в машине, — возразила Конни.

— Ну да, чтобы видеть, когда я вернусь, — кивнула Грейс. — Чтобы еще раз посмотреть мне в лицо.

— Честно говоря, да.

— Ну что ж, если ты мне делаешь одолжение, то я тебе обязана тем же, если, конечно, чтение по лицам можно назвать одолжением.

— Да, мне не безразлично душевное состояние друзей, — подтвердила Конни.

Машина притормозила у здания редакции, Конни вышла купить газету, а Грейс взяла переговорную трубку:

— Отсюда мы скорее всего поедем домой к мисс Шофшталь. Потом отвезете меня в «Бостон», а сами возвращайтесь на Вторую улицу и ждите там. Мисс Анна в гостях, и вы мне понадобитесь в пять. До дома я доберусь на такси.

— Боюсь, мэм, сегодня будет нелегко поймать такси.

— Тогда пойду пешком.

Водитель слушал ее, откинув голову далеко назад и повернув направо, Грейс, с трубкой в руках, смотрела в его сторону.

— Тут какой-то джентльмен, видно, хочет с вами поговорить, мэм, — сказал водитель.

Грейс повернулась — у машины, улыбаясь, стоял Холлистер. На нем не было ни пальто, ни шляпы. Грейс улыбнулась в ответ и открыла дверь:

— Добрый день, мистер Холлистер, садитесь, а то как бы не простудиться.

— Я узнал вашу машину. — Холлистер устроился рядом с Грейс на заднем сиденье. — Чем могу быть полезен?

— Да нет, спасибо. Мисс Шофшталь зашла в редакцию купить газету. Вчерашний номер.

— Самый важный в истории «Часового», — торжественно заявил Холлистер.

— Совершенно верно. Надеюсь, тираж еще не весь распродан.

— Пятьдесят тысяч экземпляров дополнительно отпечатали для любителей хорошего письма. Мы об одном и том же говорим?

— Думаю, да.

— Ну и как вам первая колонка? Сегодняшний номер, наверное, вы еще не видели?

— Нет, сегодняшнего не видела. — Грейс посмотрела в сторону и тут же снова повернулась к Холлистеру. — Мисс Шофшталь для меня покупает газету.

— Ах вот как.

— Ну да, я и вчерашней не читала, мистер Холлистер. Даже не открыла. Можно, конечно, все свалить на детей, праздники и все такое прочее, но какой смысл? Честно говоря, просто забыла.

— Да не важно, все нормально.

— Да нет, надо быть повнимательнее. Знала же, что нынче первое января какое-то особенное.

— И вы специально приехали купить газету?

— Ну да. Я даже нарочно попросила мисс Шофшталь, потому что хотела прочитать колонку до встречи с вами. Подойди вы на пять минут позже, и я бы уже прочитала ее. Но это было бы нечестно. Я бы притворилась, будто прочитала еще вчера, а вы бы мне поверили. Так что отчасти я даже рада, что все так получилось. А вот и мисс Шофшталь. — Грейс заговорила с пулеметной скоростью: — Пожалуйста — будьте здесь — через четверть часа — пожалуйста.

— Ладно. — Холлистер вышел из машины и придержал дверь перед Конни, у которой в руках был экземпляр газеты.

— Мисс Шофшталь — мистер Холлистер.

Оба пробормотали что-то невнятное, Конни села на свое место, дамы раскланялись с Холлистером, и машина медленно отъехала от тротуара.

— Куда едем? — осведомилась Конни. — Ты вроде никакого адреса не сказала.

— Я думала, к тебе домой. Разве ты не собираешься возвращаться?

— Слушай, Грейс, я видела, как он садится в машину, и дала вам пару минут побыть наедине.

— Ну, и что ты прочитала на моем лице? — поинтересовалась Грейс.

— Восторг. Нетерпение. Ты влюблена в этого мужчину.

— Ну, это ты и раньше знала. А вот он влюблен в меня? Ты ведь у нас эксперт по чтению лиц?

— Пошли на коньках покатаемся, а?

— Река не замерзла.

— Как-то неуверенно он выглядел, когда прощался. Когда ты собираешься с ним увидеться? Сегодня?

— Собираюсь позвонить через пятнадцать минут, как только тебя домой заброшу и найду телефон-автомат.

— А вам есть где встретиться? Честное слово, Грейс, ты просто спятила! Если ты, как есть, увидишься с ним, то, даже если вы не переспите, любой поймет, что ты влюблена.

— Что в этом плохого?

— Что плохого? Да в своем ли ты уме? Как можно такие вопросы задавать?

— Если он меня хочет, с моей стороны препятствий нет.

— Если хочет? Если хочет?! — Конни внезапно схватила Грейс за плечо и изо всех сил встряхнула. — Немедленно прекрати, слышишь?

Грейс рассмеялась.

— Прекрати! Довольно! Хоть чуть-чуть пошевели мозгами, Грейс. У тебя дети, у него дети и жена. И новая работа. Будущее. Ты ведь сама слышала, людям нравится, как он пишет. Может, он и впрямь талантлив. Вдруг пьесу сочинит. Или роман. Вряд ли ты ему в этом поможешь.

— Почему ты так решила? Она, то есть жена его, не помогла. А ну как я помогу? — Грейс все никак не могла унять смех, но вдруг стала серьезной. — Знаешь, Конни, ты слишком много времени проводишь с театральными людьми, так и сама становишься на них похожа. Вся жизнь — театр.

— Правда? Ну да, вся жизнь — театр.

— А вот и нет, — возразила Грейс. — Так тебя куда отвезти, домой?

— Если ты настаиваешь.

— Извини, настаиваю. Ты мне весь день испортила.

— Именно это и входило в мои планы.

— Да ну? И все равно я позвоню ему, — упрямо сказала Грейс. — Гринич-Виллидж, понимаешь. Богема. Ненавижу эту сторону твоей жизни.

— Этот стон моей жизни?

— Сторону. Дешевка, гадость. Да, я влюблена в мистера Холлистера, но для тебя-то любовь — это только секс.

— И для тебя тоже. Ты бы посмотрела на себя, когда я садилась в машину. Настоящая кошка. И ты еще что-то говоришь о дешевке и гадости. В твоей жизни тоже есть сторона, которую я ненавижу. Роджер Бэннон, Оскар Стриблинг…

— Оскар Стриблинг?

— Да, Оскар Стриблинг. Я кое-что слышала о нем и знаю, что это за тип.

— И что же это за тип?

— Настоящий выродок, каких мало.

— Но тебе-то они хорошо известны.

— Вот именно, слишком хорошо.

— А откуда ты его знаешь? И насколько близко?

— Он был у меня дома. И когда узнал, откуда я и что мы с тобой знакомы…

— Ну?

— Он считает тебя наивной.

— Так оно и есть, если говорить о его штучках.

— О его штучках? — удивилась Конни. — А я-то думала ты ничего не знаешь.

— Узнала.

— Что это была за девица?