Я вцепилась в прутья клетки, мои глаза были устремлены на нее, наблюдая за ней, как львица наблюдает за своей добычей. Должно быть, я была на пределе, потому что не могла не ухватиться за надежду, которую давали мне ее слова. Но как я могла доверять этой женщине после всего, что она сделала?

— Зачем тебе помогать ему? — потребовала я. — Ты отреклась от него.

— Он всегда будет моим сыном. Неважно, какие слова звучали между нами, — серьезно сказала она, ее глаза скользили по мне. — Возможно, однажды ты поймешь, если у тебя будет свой ребенок, — грустная улыбка заиграла на ее губах, когда она приблизилась ко мне. — Знаешь… я думала, что его отношения с тобой — это какой-то жалкий маленький бунт против меня.

— Не все связано с тобой, Стелла, — холодно сказала я. — Я люблю твоего сына больше, чем ты можешь себе представить.

— Теперь я это вижу. Я видела его серебряные кольца.

— Кольца не меняют того, что мы чувствовали друг к другу до того, как звезды предложили их нам, — шипела я. — Мир решил одобрить нашу любовь в ту секунду, когда мы соединились, но мы любили друг друга задолго до этого. Люди, которые действительно заботятся о нас, приняли это задолго до того, как звезды сказали свое слово, — страстно сказала я. — Ты не относишься к этим людям.

Ее рот сжался в жесткую линию, когда она приблизилась ко мне. Она была выше меня, но я не чувствовала себя менее сильной, чем она, даже если она смотрела на меня сверху вниз через прутья клетки. При нормальных обстоятельствах я была намного сильнее ее, и независимо от того, есть ли сейчас в моих жилах магия или нет, я всегда буду стоять между ней и её сыном.

— Я понимаю, почему он любит тебя, — сказала она, ее нижняя губа задрожала.

— Ты ничего не знаешь о нас, — опровергла я, но она продолжала, как будто я не говорила.

— Это… бунтарство в тебе. У него оно тоже есть. Я вижу, почему вы идеально подходите друг другу.

Мои пальцы крепче сомкнулись на прутьях, когда она приблизилась к ним с другой стороны. Если бы пришлось, я бы сражалась с ней как чертов смертный, одними кулаками и зубами.

— Ты ничего не знаешь обо мне, и его ты тоже больше не знаешь, — сказала я. — Твой сын — самый невероятный фейри, которого я когда-либо имела честь знать, и он заслуживает счастья и мира. Я клянусь всем, чем я являюсь, что я подарю это ему, и я уничтожу любого, кто отнимет это у него. Это касается и тебя, Стелла. У меня теперь длинный список врагов, и твое имя стоит в нем на первом месте.

— Прости меня, — всхлипнула она, сорвавшись с места и повергнув меня в замешательство, когда она рванулась вперед и обхватила мои руки на решетке. — Я должна была быть рядом с ним, когда Лайонел связал его с Дариусом. Я должна была быть рядом, когда у нас забрали Клару. Я не должна была позволить всему зайти так далеко. И я должна была быть матерью, к которой он мог бы привести тебя домой.

Я попыталась высвободить свои руки, но она вцепилась в меня, отчаяние омрачило ее прекрасные черты.

— Ты не можешь сделать ничего такого, что могло бы вызвать мое прощение, — сказала я, отстраняясь от нее и отступая назад. — Причинить ему боль — значит вызвать мой гнев. Ты отвернулась от него и оставила его одного в этом мире, когда он больше всего нуждался в тебе. Ничто не может этого исправить.

Она опустилась на колени, протягивая руки через прутья решетки мимо моих ног, чтобы попытаться добраться до Ориона.

— Я могу помочь ему. Пожалуйста. Подведи его ближе. Позволь мне помочь ему. Я верну его тебе.

Я отошла в сторону, глядя на мужчину, которого любила, с сердцем, разрывающимся на две части. Он не присутствовал вовсе. В его глазах был ледяной холод, и я боялась, что он никогда не вернется ко мне. А выражение страдания на лице Стеллы заставило меня задуматься, действительно ли она хранит в своем сердце любовь к нему. Но Орион предупреждал меня, как хорошо его мать умеет лгать…

— Малыш, иди ко мне, — попробовала она, протягивая руку, насколько могла, и хватая его за ногу.

Он не шевелился, и я решала, что делать. Я не хотела доверять Стелле, но пустота в глазах Ориона пугала меня, и я не знала, какие еще варианты у меня есть. Если был хоть маленький шанс, что она сможет ему помочь, разве я не должна была им воспользоваться?

Я сглотнула, пытаясь прогнать сухость из горла, глядя на свою Элизианскую Пару и чувствуя, как слабеет моя воля. Он находился так глубоко в лапах теней, что еще она могла сделать с ним?

— Поклянись, что не причинишь ему вреда, — прошипела я, глядя прямо на нее и делая свой выбор.

— Клянусь. — Она протянула мне руку, чтобы заключить сделку, но я отбросила ее в сторону. У меня все равно не было доступа к моей магии, а звездам я больше не доверяла.

Приехав в Солярию, я была так открыта для всего волшебного в мире, и у меня была непоколебимая вера в то, что у нас все получится. Что небеса не настроены против нас, но теперь, после всего случившегося, верить в это было невозможно.

Я опустилась рядом с Орионом, пытаясь подтащить его к Стелле, но из-за его массы это было почти невозможно.

Я сильнее дернула его за руку и умоляюще сказала ему: — Ты должен двигаться.

Он неопределенно двинулся вперед, достаточно, чтобы она могла дотянуться до его руки, и облегчение пронеслось в моей груди, а затем волна опасения. Я искренне надеялась, что потом не придется об этом пожалеть.

Стелла закрыла глаза, прижав пальцы к запястью Ориона, и начала бормотать под нос какие-то темные заклинания. Я опустилась на колени рядом с ним, тревога захлестнула меня, когда я позволила Стелле сделать это, готовая оттолкнуть ее, если она даст мне повод.

Орион застонал, поморщился и потянулся к Стелле, словно в ее руках был какой-то ответ на его страдания. Она провела пальцами по его виску, когда он прислонился к решетке, ее брови были сосредоточенно насуплены, и я поборола инстинкт встать между ними.

Тьма скопилась на краях его кожи, и она впитала ее в себя, ее слова усиливались по мере того, как она использовала темную