Когда Майкл вернулся домой, он увидел, что у входа в его квартиру кто-то сидит на брезентовом портпледе. Только когда этот человек встал, Майкл узнал необычайно широкие плечи, сверкающие очки в стальной оправе и космы.

– Гарри! – радостно закричал он и бросился обнимать старшего брата. Они сидели на кровати и возбужденно разговаривали, перебивая друг друга, смеясь и охая из-за новостей.

– Что ты делаешь в Йохбурге? – спросил наконец Майкл.

– Приехал с «Серебряной реки» на выходные. Хочу посмотреть новый компьютер в головном офисе, и есть несколько вещей, которые мне нужно проверить в земельном управлении. И вот я подумал – какого дьявола? Зачем тратить деньги на отель, когда у Майкла есть квартира? Могу я поспать у тебя на полу?

– Кровать раскладывается в двуспальную, – счастливо ответил Майкл. – Тебе не придется спать на полу.

Они спустились в ресторан Косты, и Майкл заказал – на вынос – цыплят с карри и с полдюжины банок кока-колы. Они ели из пакета одной ложкой, чтобы меньше мыть посуды, и проговорили далеко за полночь. Они всегда были очень близки. Майкл, хотя был младше, всегда упрямо вставал на сторону Гарри в те ужасные детские годы, когда Гарри мочился в постель, а Шон издевался над ним. К тому же Майкл до этой минуты по-настоящему не понимал, насколько он одинок в этом чужом городе, и теперь на них лавиной обрушились ностальгические воспоминания, неограниченная потребность во взаимном внимании, необходимость обсудить множество невероятно важных тем. Они просидели допоздна, говоря о деньгах, о работе, о сексе и обо всем на свете.

Гарри был поражен, узнав, что Майкл зарабатывает тридцать семь фунтов десять шиллингов в месяц.

– А почем тебе в месяц обходится эта конура? – спросил он.

– Двадцать фунтов, – ответил Майкл.

– Остается семнадцать фунтов десять шиллингов в месяц на еду и все остальное.

– Ну, не так уж плохо – папа мне добавляет кое-что на расходы. А ты сколько зарабатываешь, Гарри? – спросил Майкл, и Гарри виновато посмотрел на него.

– Я получаю бесплатно квартиру и еду, и мне как ученику управляющего платят сотню в месяц.

– Черт побери! – На Майкла это произвело глубокое впечатление. – И что ты со всем этим делаешь?

Настала очередь Гарри удивиться.

– Откладываю, конечно. У меня в банке уже больше двух тысяч фунтов.

– Но куда ты их денешь? – настаивал Майкл. – На что потратишь?

– Да ведь деньги не для того, чтобы их тратить, – объяснил Гарри. – Деньги берегут – если хочешь разбогатеть.

– А ты хочешь разбогатеть? – спросил Майкл.

– А что еще делать?

Гарри был искренне удивлен.

– Как насчет того, чтобы лучше всех делать свою работу? Разве нет ничего, к чему можно стремиться, кроме богатства?

– Конечно, – с облегчением сказал Гарри. – Но тогда прощай богатство.

Было уже два часа, когда Майкл наконец выключил ночник и они улеглись валетом. В темноте Гарри задал вопрос, который до сих пор не мог задать:

– Майкл, ты знаешь что-нибудь о маме?

Майкл молчал так долго, что Гарри нетерпеливо продолжил:

– Я пытался поговорить о ней с отцом, но он просто умолк и не сказал ни слова. То же самое с бабулей, только она зашла немного дальше: «Никогда не упоминай в Вельтевредене имя этой женщины. Она виновата в том, что Блэйна убили». Я подумал, может, ты знаешь, где она.

– В Лондоне, – тихо ответил Майкл. – Пишет мне каждую неделю.

– Когда она вернется, Майки?

– Никогда, – сказал Майкл. – Они с папой разводятся.

– Но, Майки, что случилось? Почему она исчезла так, ни с кем не попрощавшись?

– Не знаю. Она не говорит. Я написал ей и спросил, но она ничего не ответила.

Гарри подумал, что Майкл уснул, но после долгого молчания тот негромко, так что брат едва расслышал его слова, произнес:

– Я скучаю по ней, Гарри. Боже, как я по ней скучаю!

– Я тоже, – покорно сказал Гарри, но каждая новая неделя приносила Гарри такое волнение и новый опыт, что память о матери уже поблекла.

На следующее утро Леон Гербштайн пригласил Майкла в свой кабинет.

– Ладно, Майки, – сказал он, – мы напечатаем статью «Гнев» как ты ее написал.

Только тогда Майкл осознал, каким важным для него было это решение. Весь день его торжество обостряли размышления. Почему он испытывает такое сильное облегчение? Может, причина в том, что он горд личным достижением, сознает, что его имя увидят в газете? Отчасти да, он был честен с собой, но было и еще что-то, более глубокое и существенное. Правда. То, что он написал, правда, и эта правда победила. Его усилия оправдались.

На следующее утро Майкл встал рано и принес домой газету. Он разбудил Гарри и прочел ему «Гнев». Гарри вернулся всего несколько часов назад. Большую часть ночи он провел в компьютерном зале в новом офисном здании «Компании Кортни» на Диагональной улице. Дэвид Абрахамс по негласной просьбе Шасы добыл для Гарри разрешение работать на компьютере, когда тот не использовался в делах компании. И этим утром у Гарри были красные глаза, а подбородок порос густой темной щетиной. Тем не менее он сидел в пижаме и внимательно слушал, пока Майкл читал статью, а когда Майкл закончил, Гарри надел очки, взял газету и прочел статью еще раз, пока брат в углу варил кофе на газовой плите.

– Забавно, – сказал наконец Гарри. – Мы ведь воспринимаем их как нечто само собой разумеющееся. Они всегда здесь, работают на шахте «Серебряная река», или убирают виноград в Вельтевредене, или прислуживают за столом. Но нам и в голову не приходит, что это люди с такими же чувствами, желаниями и мыслями, как у нас, – пока не прочтем что-нибудь такое.

– Спасибо, Гарри, – тихо сказал Майкл.

– За что?

– Лучшего комплимента мне никто не делал.

В этот уик-энд Майкл почти не видел Гарри. Утро субботы Гарри провел в регистрационной палате земельных сделок, а когда регистрационная палата в час закрылась, перешел в здание компании Кортни, чтобы засесть за компьютер, как только программисты отправятся домой.

В квартиру он вернулся в три часа ночи и лег на край кровати Майкла. Когда утром в воскресенье оба проснулись, Майкл предложил:

– Давай пойдем в зоопарк на озеро. День жаркий, девушки будут загорать.

Он сознательно предложил эту наживку, потому что отчаянно нуждался в обществе Гарри, одинокий, страдающий от спада напряжения после всех волнений, связанных с публикацией «Гнева» и как будто полным отсутствием реакции на эту статью.

– Эй, Майки, я бы с удовольствием… но я хочу кое-что сделать на компьютере. Ведь сегодня воскресенье, и компьютер на целый день мой. – Вид у Гарри был загадочный и довольный. – Понимаешь, Майки, я кое-что придумал. Кое-что совершенно невероятное, и теперь не могу остановиться.