Серанис положила руки на плечи Элвину и заговорила. Когда она закончила, Рорден некоторое время молчал.

— Сделаю, что смогу, — наконец сказал он, — Как я понимаю, выбор заключается в том, чтобы отправить Элвина к нам под некой разновидностью гипноза — или вернуть его как есть. Но, думаю, я могу обещать, что, даже узнав о вашем существовании, Диаспар по-прежнему не будет уделять вам никакого внимания.

— Мы обязаны учитывать все варианты, — ответила Серанис.

Рорден сразу же почувствовал в ее голосе вызов.

— А как насчет меня? — улыбнулся он, — Я теперь знаю столько же, сколько и Элвин.

— Элвин — всего лишь мальчик, — не медля ответила Серанис, — но ты занимаешь пост столь же древний, как и сам Диаспар. Люс уже не в первый раз общается с хранителями записей, и они пока не выдали нашу тайну.

Рорден ничего на это не ответил, лишь спросил:

— Как долго вы хотите продержать у себя Элвина?

— Самое большее пять дней. Совет соберется через три.

— Очень хорошо. Значит, в течение этих пяти дней Элвин будет занят историческими исследованиями вместе со мной. Не в первый раз. Это на случай, если ко мне обратится Джезерак.

Элвин рассмеялся.

— Бедный Джезерак! Вечно я от него что-нибудь скрываю.

— Далеко не так удачно, как тебе кажется, — загадочно ответил Рорден, — Впрочем, я никаких проблем не жду. Ладно, договорились. Но только пять дней, не дольше!

Когда изображение исчезло, Рорден какое-то время сидел, глядя на потемневший экран. Он всегда подозревал, что всемирная сеть связи существует по-прежнему, но ключи к ней утеряны и человечество никогда не сможет выявить миллиарды ее цепей. Странно было представить, что даже сейчас видеофоны могут напрасно звонить в заброшенных городах. Возможно, придет время, когда то же случится и с его аппаратом, и больше не будет хранителя записей, который мог бы ответить неизвестному абоненту…

Ему стало слегка страшно от осознания безмерности всего того, что произошло. До сих пор Рорден придавал мало значения последствиям своих поступков. Его собственные исторические интересы и его привязанность к Элвину были достаточными мотивами для того, что он сделал. Хотя он подбадривал и поощрял Элвина, ему никогда не верилось, что нечто подобное вообще может произойти.

Несмотря на разделявшие их столетия, воля мальчика всегда была сильнее его собственной. Теперь было уже слишком поздно что-либо предпринимать — Рорден чувствовал, что события несут его к развязке, на которую он никак не может повлиять.

— Зачем все это нужно, — спросил Элвин, — если мы намерены отсутствовать всего два или три дня? К тому же берем с собой синтезатор пищи,

— Может, и не нужно, — ответил Теон, бросая в багажник небольшой машины последнюю упаковку с едой, — Это покажется тебе странным, но некоторые продукты, самые деликатесные, мы никогда не синтезировали — предпочитаем наблюдать, как они растут. Кроме того, нам могут встретиться другие люди, обмен едой с ними считается данью вежливости. Почти в каждом районе своя особая пища, а Эйрли славится персиками. Вот почему я их столько взял — а вовсе не потому, что решил, будто ты сможешь все их съесть.

Элвин швырнул недоеденным персиком в Теона, тот ловко увернулся. В воздухе что-то мелькнуло, послышалось тихое жужжание невидимых крыльев, и опустившийся на плод Криф начал высасывать сок.

Элвин до сих пор не привык к нему. Трудно представить, что огромное насекомое, хотя и способное прилетать на зов и даже выполнять простые команды, почти ничего не соображает. Жизнь для Элвина всегда была синонимом разума, подчас намного превосходящего человеческий.

Когда Криф отдыхал, его шесть прозрачных крыльев были сложены вдоль тела, отчего существо уподоблялось украшенному драгоценными камнями скипетру. Он был представителем самой высокоразвитой и красивой разновидности насекомых, которую когда-либо знал мир, — последнее из созданий, выбранных человеком на роль спутников.

В Люсе хватало подобных чудес, и Элвин постоянно узнавал что-то новое.

Ничуть не меньше его удивила неприметная, но весьма эффективная транспортная система. Машина, на которой они собирались путешествовать, судя по всему, работала по тому же принципу, что и доставившая мальчика из Диаспара, поскольку она висела в воздухе в нескольких дюймах от земли. Хотя нигде не было видно рельсов, Теон сказал, что машины могут двигаться только по заранее определенным путям. Таким образом соединялись друг с другом все населенные пункты, но до отдаленных частей страны можно было добраться лишь пешком. Что казалось Элвину крайне необычным, но Теон, похоже, считал идею превосходной.

Судя по всему, Теон запланировал экспедицию уже довольно давно. Естествознание было его главным увлечением — Криф был лишь самым впечатляющим из многих его питомцев, — и он надеялся найти новые разновидности насекомых в необитаемой южной части Люса.

Узнав о его намерениях, Элвин не скрывал своего энтузиазма. Он рассчитывал узнать больше об этой чудесной стране, и хотя интересы Теона лежали в несколько иной области, чем его собственные, он испытывал к своему новому знакомому теплое, почти родственное чувство, какое не смог пробудить в нем даже Рорден.

Теон хотел продвинуться на юг, на предельное для машины расстояние — чуть больше часа езды от Эйрли, — а остальную часть пути проделать пешком. Элвин не возражал, хотя и не представлял себе всех возможных последствий этого решения.

Для Элвина путешествие через Люс было чем-то нереальным, похожим на сон. Безмолвная словно призрак машина скользила через равнины и леса, нигде не отклоняясь от своего невидимого курса. Она двигалась раз в десять быстрее идущего человека. Большая спешка никому в Люсе не требовалась.

Они не раз пересекали поселки, иные покрупнее, чем Эйрли, но в основном построенные по одному образцу. Элвин с интересом отмечал малозаметные, но существенные отличия во внешности жителей разных мест. Цивилизация Люса состояла из сотен различных культур, каждая делилась с остальными каким-то своим особым талантом.

Пару раз Теон останавливался, чтобы поговорить с друзьями, но задержки были короткими, и еще не наступил полдень, когда маленькая машина замерла у густо поросшего лесом склона. Гора была не слишком высока, но Элвину показалась громадиной, прежде он таких не видел.

— Отсюда пойдем пешком, — весело сообщил Теон, выгружая снаряжение из машины. — Дальше ехать нельзя.

Пока он возился с ремнями, превращавшими его во вьючное животное, Элвин с сомнением смотрел на каменистый склон.

— Долго обходить? — спросил он.

— Мы не пойдем в обход, — ответил Теон. — Я хочу добраться до вершины, пока не стемнело.

Элвин промолчал. Этого он и боялся.

— Отсюда, — попытался Теон перекричать шум водопада, — можно увидеть весь Люс.

Элвин легко поверил ему на слово. К северу на многие километры простирался лес; тут и там виднелись проплешины полей и ленты рек. Где-то посреди этой обширной панорамы созывался Эйрли. Элвин как будто заметил блеск большого озера, но решил, что обманывают глаза. Дальше на север леса и поля сливались в пятнистый зеленый ковер, местами взгорбленный цепочками холмов. А еще дальше, у самого горизонта, тянулись скрытые в тумане горы, ограждавшие Люс от пустыни.