Хотя…

— Борь, а сколько ты хочешь, чтобы от меня отстать до конца сегодняшнего дня?

— Мимо, — покачал парень, или все-таки мужик — я еще не разобралась до конца, кудрявой темной головой. — Игорь Дмитриевич предупреждал, не старайтесь Станислава Алексеевна, — нянька широко улыбнулся, а закусила губу, задумавшись на мгновение.

— Хорошо, — покладисто кивнула, не забывая про суп. — Тогда, чего ты хочешь? — выделила я голосом это самое «чего».

— Снова не то, — Боря сделал длинный тягучий глоток из кружки, но хитрых светло-синих глаз с меня не сводил. Я видела предательские ироничные морщинки, разбегающиеся от уголков, чуть подрагивающие губы. Его явно забавляла ситуация.

— Мне позвонить Гору? — попробовала еще вариант.

— Попробуйте, — окончательно расслабился мужик, заставив своим ответом меня заметно поскучнеть. Ведь на самом деле, еще до того, как предложила, я поняла, что идея так себе.

— Сергею?

— Насколько мне известно, он сейчас в такой жопе глобуса, где не то что связь, спутник ловит через раз. Но, — Боря театрально махнул рукой, — можете попытаться.

— А если я буду кричать?

Непрошибаемый Борис только хмыкнул неопределенно, намазал тост маслом и смачно откусил, выражая своей позой, взглядом, движениями все, что думает о моей затее.

— Плакать? — это реально был последний аргумент, скорее спортивный интерес, чем реальный вариант. — Истерика?

— А вы умеете? — натурально удивился бугай.

И я смирилась на время и погрустнела еще больше. Побыстрее доела, помогла убрать со стола и поковыляла обратно в кабинет, где все-таки набрала Игоря. Вот только в ответ на свои справедливые возмущения услышала шершавый тихий смех и короткое «смирись».

Рыкнула, чертыхнулась и набрала зама — моя очередь ныть ему в уши о том, как все плохо и что моя жизнь — боль и страдания.

До конца дня я испробовала на Боре почти все, что обещала: подкинула ему на счет денег, которые он тут же отправил назад, покопавшись в соц сеточках, выяснила, что мой нянь давно хочет сгонять в Японию, и предложила купить билеты, в ответ мне прилетела широкая улыбка и фраза о том, что он только за, но размяться все равно придется. После дурацкой зарядки вместо созвона со своими я все-таки набрала Черта и даже дозвонилась, вот только и здесь ничего не вышло. Черт посоветовал расслабиться и позволить за собой поухаживать. Под конец я попробовала с Борей поругаться, надавить авторитетом, покорчить из себя стерву, но… Довольно сложно ругаться со стеной.

К концу дня я озверела окончательно, выключила ноут около двенадцати, зарылась с головой в одеяло и решила ложиться спать без Гора, хотя еще до обеда собиралась дождаться его совершенно точно. Зато через три дня к происходящему удалось почти привыкнуть, я даже оценила работу из дома и своеобразную заботу няньки. Забавно, когда можно слиться с середины мутной встречи просто потому, что над душой стоит грозный дядька, скинуть с себя на Сашку переписку, накидать указания остальной команде и игнорировать почти половину прилетающего в почту и чат хлама по той же причине. А еще прикольно не отвечать Гору по не рабочим вопросам и говорить с ним так, как мы говорили в самом начале, но уже не из-за Бори, а потому что… я — девочка, и я вроде как обиделась. Хрен знает на что, правда, но я оценила вечерние макаруны и открывшийся в середине дня доступ к сердцу Энджи. Нет, мне не стыдно, вот вообще ни капельки.

И, казалось бы, что все эти тараканьи бега: напряженка в Иннотек, куча накопившихся дел, попытки троллить Гора и большого кудрявого мужика, должны были отвлечь меня от Красногорских и анона, но как водится, не сложилось.

Тишина со стороны Черта напрягала невероятно. Он звонил в понедельник, но разговор был недолгим, и рассказал Сергей невероятно мало, в основном про Екатерину Николаевну.

Позвонил, потому что утром менты наконец-то закончили вскрытие, и результаты были такими же противоречивыми, как вообще вся эта история.

Экспертиза показала, что умерла Нестерова от крысиного яда, и ампулы и блистеры тут совершенно ни при чем. В первых — какие-то витамины, вторые — что-то противовоспалительное, сами по себе, как и в сочетании, совершенно безопасные. Что же до яда, то Нестерова, скорее всего, приняла его сама: следов борьбы или сопротивления не нашли. Как отрава попала к Екатерине Николаевне, выяснить не удалось. Может, купила сама, а может, кто-то принес. Как давно это произошло, тоже непонятно, маркировка на найденной пачке, здесь не помощник, а чека естественно не нашли. Продавцы местных магазинов только разводили руками. Охотно отдали записи с камер, но сколько займет их изучение оставалось только гадать.

В самом доме, кроме следов Нестеровой, ничего не нашли, по крайней мере, пока. Почти ничего не дали и попытки поговорить с коллегами, соседями и теми немногочисленными знакомыми, которые остались у Екатерины Николаевны. Они лишь подтвердили, что после смерти Дыма, Нестерова стала чаще появляться у Красногорских.

Про самих Красногорских новостей было еще меньше. В старом доме жил только их младший брат с Людмилой Сергеевной, остальные разбежались кто куда. Света обитала в общаге при больнице, точнее была там зарегистрирована, Валик, судя по все той же регистрации, находился в Омске. С сестрой, матерью и остальной частью семейства не виделся совершенно точно года три.

Ни с кем из Красногорских поговорить ребятам Черта пока не удалось, что-то найти тоже. Судя по счетам и остальным документам, Валик из Омска никогда никуда не уезжал, а Света после окончания учебы в колледже вообще нигде не отсвечивала. В социальных сетях — пустота, соседи мало что могут рассказать. Жили тихо, никого не трогали.

В общем, грусть-тоска.

Гор ко всему, что рассказал Черт, отнесся философски-пофигистично, сказал, что Лысый найдет, и мне не стоит об этом думать. К удивлению, пофигизмом Игоря я заразилась довольно легко. Но в середине третьей недели все же решила, что, если никакой информации до конца вечера не будет, дождусь Ястреба и наберу Сергея сама. Мне очень-очень не нравилась тишина и затаившийся анон.

Только набирать никого не пришлось. В среду вечером Игорь пришел домой в шесть, и вернулся не один, а вместе с хмурым Лысым, и оба смотрели на меня так, что хотелось сжать покрепче костыль и отходить обоих по спине. Слишком мрачные рожи.

— Что? — почти простонала и едва удержалась о того, чтобы закатить глаза. Лысый и Игорь коротко переглянулись, будто ждали от меня совершенно другой реакции. А я вдруг поняла, что они вряд ли смогут меня чем-то удивить.

Что может еще выкинуть анон: собрать на коленке атомный реактор и рвануть его в моем доме, подсунуть мне в конверте сибирскую язву и чуму, сломать вторую ногу? Смешно. С учетом того, что с первой послезавтра будут снимать гипс, а к Боре и его манере общения я успела привыкнуть.

— Чай будете? Ужинать? — спросила, и не дожидаясь ответа попрыгала на кухню. За спиной раздался шорох одежды. Видимо, суровые-грозные-дядьки все-таки решили не топтаться в коридоре, а последовать за мной.