генералу Иванову-Ринову указывал, что «все больше и больше выясняется, что фигура Семенова конченная и игры на него никто вести не будет» [HIA. Moravskii Papers, box 9, f. 46].

139

По сведениям Н. Кузнецова, в январе 1923 г. на Манилу на 7 кораблях прибыло 145 морских офицеров, 575 матросов,175 женщин и детей [Кузнецов, 2009, с. 29].

140

Еще во время Первой мировой войны Россия в качестве оплаты военных поставок перевела Японии более 78 млн. золотых иен. В период Гражданской войны в японские банки были отправлены 59 млн. рублей в золотых слитках и монетах. Часть этих средств находились в распоряжении генерала М. П. Подтягина, военного агента правительства адмирала Колчака в Японии. После падения Омского правительства и оставления белыми Забайкалья японцы прекратили всякие поставки, хотя деньги за них были японской стороной получены. Белые неоднократно пытались возвратить себе российское золото, «осевшее» в японских банках, что весьма основательно изучено В. Сироткиным. В мае 1921 г. атаман Семенов потребовал выдачи ему переведенных в японский Чосон-банк 1,4 млн. зол. руб., но получил от Подтягина только 338 тыс. Летом 1922 г. Семенов через своего посредника полковника С. Куроки (с 1923 г. к делу подключается еще один представитель Семенова — С. Судзуки) передает дело в японский суд. Судебное разбирательство завершилось только в марте 1925 г. отказом выдать казенные деньги частному лицу [Сироткин]. Подтягин в это время уже проживал во Франции.

141

В преддверие поездки Лукомского на Дальний Восток РОВС располагал крайне завышенными цифрами о количестве русских военных в Китае. Согласно сведениям, приводимым генералом П. М. Русским (Белград), только в Маньчжурии находилось от 225 до 270 тыс. человек. Общее число офицеров на Дальнем Востоке Русский определял в 35–40 тыс. человек [ГАРФ, ф. Р-9145, оп. 1, д. 233, л. 1, 3].

142

Как показывает анализ анкет ХКПРБ, состав Белой армии на Дальнем Востоке почти на 90 % был представлен крестьянами, казаками, рабочими и мещанами [Ципкин, 1994, с. 79, 80].

143

Полковник Бурлин в конце 1918 г. выехал из Маньчжурии в Омск, где с начала 1919 г. являлся помощником начальника штаба Верховного Главнокомандующего, временно исполнял должность начальника штаба. Получил чин Генерального штаба генерал-майора. С октября 1919 г. занимал должность 1-го генерал-квартирмейстера штаба Восточного фронта. Участвовал в Сибирском Ледяном походе. В начале 1920 г. выехал с семьей в Шанхай, где не смог устроиться и перебрался в Ханькоу. Из других крупных чинов в Ханькоу с 1920 г. проживал Георгиевский кавалер генерал-лейтенант Г. П. Жуков, как и Бурлин казак Оренбургского казачьего войска. В годы Гражданской войны Жуков командовал 1-м Оренбургским отдельным казачьим корпусом Оренбургской отдельной армии и являлся главным начальником Оренбургского военного округа.

144

Согласно сведениям из биографического справочника «Белый генералитет на Востоке России в годы Гражданской войны», далеко не полным, из 200 генералов, проживавших в Китае в 1920-е гг., более 130 имели производство периода Гражданской войны, что в известной мере было обусловлено и объективными обстоятельствами. В качестве примеров стремительной карьеры офицеров-семеновцев можно назвать генерал-лейтенанта Ф. Л. Глебова (в Российской армии хорунжий), генерал-лейтенанта Л. Ф. Власьевского (бывший сотник), генерал-лейтенанта Н. И. Савельева (бывший сотник), генерал-майора А. И. Тирбаха (бывший подъесаул), генерал-майора Е. Д. Жуковского (бывший сотник) и др. Аналогичная ситуация наблюдалась и с производством в штаб-офицеры.

145

На 1924 г. в Маньчжурии находилось около 60 офицеров Генерального штаба, окончивших как полный, так и ускоренные курсы Военной академии [ГАРФ, ф. Р-6534, оп. 1, д. 5, л. 60, 60 об].

146

В Китае проживало всего три адмирала (контр-адмирал Безуар к концу Первой мировой войны имел чин ст. лейтенанта) и один генерал по адмиралтейству.

147

В одном из своих писем 1927 г. к генералу Лукомскому в Европу полковник Бендерский, один из руководителей русской военной эмиграции в Тяньцзине, отмечал, что военные в Тяньцзине разбиты на группы: каппелевцы, семеновцы, анненковцы, дутовцы. «Каппелевцы и семеновцы — это вода и масло, ничем их не смешаешь, слишком много пережили в прошлом. Большинство же анненковцев и дутовцев тяготеют к каппелевцам» [ГАРФ, ф. Р-5826, оп. 1, д. 143, л. 230 об].

148

Жесткой этнической дифференциации в эмигрантской среде не существовало, за исключением членов националистических организаций, таких как, например, Украинская Громада, а с точки зрения китайских властей, все выходцы с территории бывшей Российской империи рассматривались как русские.

149

Конфликт между старшим и младшим офицерством, обозначившийся уже в начальный период Белого движения на востоке России, нашел свое продолжение в эмиграции в форме ожесточенных дискуссий и взаимных обвинений, внутренних расколов, а также имел отражение в литературе военный эмиграции. В качестве примера можно привести одно из стихотворений бывшего штабс-капитана А. И. Несмелова, крупнейшего поэта Русского Харбина: «Выплывут из памяти муаровой/Волга и Урал/Сядет генерал за мемуары,/Пишет генерал <…> И, носясь над заревом побоищ,/В отзвуках „ура“,/Он опять любуется собою,/Этот генерал./Нам же, парень, любоваться нечем:/Юность истребя,/Мы бросали гибели навстречу/Лишь самих себя./Перестрелки, перебежки, водка,/Злоба или страх,/Хрипом перехваченная глотка,/Да ночлег в кустах <…>А у нас — расстрелянное сердце/До конца войны».

150

В 1923–1925 гг. целый ряд оказавшихся в Китае старших офицеров Белой армии, стремясь возвратиться на родину, предложили свои услуги большевикам. Среди них были генералы братья А. Т. и Н. Т. Сукины, И. М. Зайцев, П. П. Иванов-Ринов, И. В. Тонких, А. Н. Шелавин и др.

151

Эти опасения, например, хорошо проступают из письма полковника Блукиса, находившегося в конце 1922 г. в Харбине, к Сазонову [HIA. Moravskii Papers, box 13, f. 41].

152

Епископ Иона работал на ст. Маньчжурия в 1923–1925 гг. и возможно был отравлен советскими агентами.

153

Патиешвили Илья Александрович в конце 1917 г. являлся начальником Иркутской грузинской боевой дружины, помогавшей охранять порядок в городе, в конце 1918 г. возглавил формировавшийся 1-й Особый кавказский пластунский полк в составе 5-го Приамурского корпуса, который так и не попал на фронт.

154

Загоскин получл чин герал-майора в июне 1919 г., являлся начальником артиллерии сводной Маньчжурской имени атамана Семенова дивизии, начальником гарнизова ст. Даурия. Генерал для поручений при командующем Дальневосточной армией, врид начальника Азиатской конной дивизии (1920). Находился под следствием