— Сними платье, — приказал я, и ее глаза расширились. Я ждал весь день, чтобы заполучить ее, и теперь, когда она подарила мне гребаный меч, я собирался сказать ей спасибо самым лучшим способом, который я знаю.

Она развязала завязки на маленьком облегающем платье, которое было на ней, ее взгляд был прикован к моему. Она прижала голые пальцы ног к одеялу, а я наблюдал за ней, пил шампанское и глотал шипящие пузырьки на языке.

Когда платье распахнулось по обе стороны от нее, я увидел темно-синее нижнее белье, которое она носила, кружева открывали мне вид на ее соски через лифчик. Мой член уперся в ширинку, когда я сбросил туфли и ступил на одеяло, глядя на нее подо мной, когда она сняла платье и отбросила его в сторону.

Я не мог не получить удовольствие от положения власти, которое давало мне стояние над ней. Таким я был создан. Вампир. Фейри. Человек. Я хотел подчинить ее своей воле и заставить восхвалять мое имя, как сами звезды. Я хотел, чтобы она отреклась от своей веры в каждого из них на небе и назвала меня своим единственным богом. Но Голубок не была набожной малышкой, которая преклонила колени перед моим алтарем. Она была богиней сама по себе. И как бы сильно я ни давил на нее, она всегда давила в ответ.

— Ложись, — приказал я, и она заколебалась, бросив на меня взгляд, который говорил, что она не совсем одобряет мой властный тон. Она хотела бороться со мной, я видел этот инстинкт в ее глазах. Но если бы она не подыгрывала мне, тогда мне пришлось бы быть тверже.

— Почему бы тебе не спуститься сюда? — настаивала она, игнорируя мое требование и опускаясь передо мной на колени. Ее темно-синие волосы рассыпались вокруг нее, мерцая в свете огней, горящих в канделябрах вокруг нас. Она была почти совершенно неотразима для меня, когда смотрела вверх и хлопала своими длинными ресницами. Но сегодня вечером мы собирались играть на моих условиях. Я не собирался поддаваться на уговоры.

Я опустил бутылку между нами и поднес ее к ее губам.

— Делай, как я говорю, или будешь наказана. — Я вылил шампанское ей в рот, и оно пролилось по ее подбородку на грудь, когда она проглотила то небольшое количество, которое ей досталось.

Ее горло дрогнуло, и в ее взгляде появилось озорство. Всегда бунтарка.

Она потянулась к моему поясу, и я позволил ей провести ладонью по моей твердой длине. Я был для нее тверд, как сталь. Так было с той секунды, как она приехала. Ни одна девушка никогда не доводила меня до такого исступления. Мне нужно было только учуять ее запах на ветру, и я был готов, черт возьми, наброситься.

Я поймал ее запястье с мрачной ухмылкой, затем поднес его к губам и погрузил свои клыки в ее вены, будучи грубее, чем обычно, так что она слегка пискнула от удивления. Ее кровь была наркотиком, который я принимал добровольно. Он пронесся сквозь меня, как электрический шторм, поднимая каждый волосок на моем теле, когда я потерялся в ее вкусе. Когда я выдернул клыки, то провел большим пальцем по ране, чтобы залечить ее, прежде чем отпустить, любуясь видом ее приоткрытых губ и желанием в ее глазах. Желание, которое я собирался удовлетворять столько раз, пока она не сможет вспомнить свое собственное имя, не говоря уже о моем.

Я присел перед ней на корточки, делая еще один большой глоток шампанского.

— А теперь ложись, Голубок.

На этот раз она легла охотно, откинувшись на мягкую кровать, которую я приготовил, ее грудь вздымалась. Я наслаждался видом ее распростертой передо мной груди, мое собственное дыхание совпадало с ее бурным дыханием. Я был рабом этого тела, этой девушки. Я хотел обладать каждой ее частью, вторгнуться в нее и осадить каждый уголок ее существа.

Я использовал свою магию воды, охлаждая бутылку, в результате чего на стекле образовались кристаллики льда. Затем я провел краем по ее боку, следуя изгибу ее бедра, когда она вздрогнула и задрожала.

— Спокойно, — прорычал я. — Или я тебя накажу.

Она бросила на меня взгляд, который говорил, что она не совсем против этой идеи, и я мрачно усмехнулся. Когда я добрался до ее лифчика, я покатал бутылку между выпуклостями ее грудей, затем наклонил ее и плеснул на нее изрядную порцию шампанского. Она ахнула, поднимаясь на дыбы, но удар моей магии воздуха заставил ее снова опуститься.

Я поставил бутылку рядом с нами, придвинулся к ней и оседлал ее бедра, наклонился, проводя языком между ее ложбинками и слизывая алкоголь, пока она стонала мое имя. Ее рука сжалась в кулак в моих волосах, и я схватил ее, отбросив назад на одеяло, когда поднял голову, чтобы зарычать на нее в знак предупреждения.

— Не прикасайся ко мне, пока я не скажу.

Она кивнула, в ее глазах плясали искорки азарта от этой игры, а мои губы тронула усмешка.

— Открой рот, — скомандовал я, и она послушалась, когда я поднес бутылку к ее губам, налил немного внутрь, а затем наклонился вперед, чтобы поглотить ее языком. Она застонала, целуя меня, и я зарычал, потеряв контроль над собой: ее аромат, смешанный с шампанским, опьянял меня. Эта девушка погубит меня. Но я был слишком далеко, чтобы заботиться об этом. Я позволял ей разрушать меня кирпичик за кирпичиком, потому что если мне придется пасть, я буду более чем счастлив, если это произойдет от ее рук.

Я прижался бедрами к ее животу, чтобы она почувствовала, как сильно я хочу ее, и ее пальцы вцепились в мой пояс, а ее язык встретил мой отчаянными движениями.

Я отстранился, схватив обе ее руки со злым взглядом.

— Ищешь неприятностей, красавица?

Она покраснела, и я пожалел, что не могу удержать этот румянец. Я бы нарисовал это на своих стенах и носил на своей чертовой коже. Она была слишком божественным созданием, и я был совершенно очарован ею, когда она так смотрела на меня.

Она облизнула губы, без сомнения, пробуя